Шрифт:
Закладка:
Глава 61
Крым, наши дни
Через час все вещи были собраны. Первыми на крыльцо вышли Нечипоренко и Лазебников. Геннадий Иванович сильно постарел за эти два дня, его волосы совсем побелели, лицо сморщилось, плечи опустились. Поставив сумку на землю, он подошел к Истомину и взял его за руку.
– Боря, признаюсь тебе, что хотел завладеть этим местом любым способом. – Он выдохнул: – Признаюсь, я был неправ, когда думал, как бы завладеть этим местом. Этим проклятым местом. Ноги моей здесь больше не будет. Ты меня простишь когда-нибудь, Боря? Это были всего лишь мысли, но Виктора я не убивал. И тем более братьев.
Истомин дернулся:
– Спасибо, что признался. Значит, это твоими стараниями меня задолбали всякие комиссии – от налоговой до СЭС, которые стоили мне здоровья и денег? – Он немного помолчал, будто собираясь с мыслями. – Думаю, ты действовал не один. У Панарина связи в этих организациях, и он с удовольствием помогал тебе.
– Понимаю, мне прощения нет, – вздохнул Геннадий Иванович. – Но клянусь тебе, я непричастен к смерти Виктора и братьев Панариных. Клянусь жизнью детей и внуков.
Борис Дмитриевич махнул рукой:
– Ладно, пусть разбирается полиция. Искренне надеюсь, что ты говоришь правду. Нам ведь с тобой еще многое предстоит сделать. Но друзьями мы уже никогда не будем.
– Понимаю, – повторил Нечипоренко и взял сумку. – Но надеюсь, что когда-нибудь…
– Надежда умирает последней, – вставил Лазебников. – Я вот, например, не собираюсь перед тобой унижаться, Боря. Считаешь меня виновным – считай на здоровье. Я спокоен, как жираф, потому что тоже никого не убивал. Да на кой черт мне это было нужно? Из-за моей шалавы-жены, которая путалась с Петром? – Он зевнул. – Я давно предполагал это. Ладно, я устал от этих разговоров, от них, честно признаться, меня тошнит. Надеюсь, полиция разберется по-быстрому. – Он поднял голову и гордо зашагал к берегу.
– Обязательно разберется, – процедил вдогонку Истомин и подхватил свои вещи. – Все, ребята, на дорожку присядем на камушках.
Все направились к катеру. Дмитрий шел неохотно, и Ряшенцев все время подталкивал его:
– Иди, если не хочешь сидеть в компании трупаков.
Лихута ничего не отвечал. Он думал, что сделал правильные выводы и, к счастью, ему не пришлось говорить о них Истомину. Друзья сами во всем признались. На берегу моря Борис Дмитриевич внимательно посмотрел вдаль.
– Да, кажется, море становится все более благоприятным. Я действительно справлюсь, Богдан. – Он взглянул на сторожа, тащившего еще пару сумок. – А теперь присядем на дорожку.
Все разместились на камнях и молча сидели несколько секунд. Хозяин первым вскочил на ноги:
– Размещайтесь в катере.
На его удивление, психолог резко поднялся и перегородил дорогу к катеру.
– Что с вами? – удивился Истомин. – Если вы не собираетесь ехать – не мешайте остальным.
– Пусть поведет Богдан, – бросил Дмитрий, и его резкая фраза повисла в тишине. Нечипоренко заморгал:
– Поведет Богдан? Зачем? Если Боря говорит, что справится, ему можно верить. Он уже много лет водит этот катер. – Геннадий Иванович сделал шаг вперед, но Лихута выставил руки, мешая ему пройти.
– И все же будет лучше, если сегодня поведет Богдан. – Он обратился к сторожу: – Вы не возражаете?
Богдан сверкнул глазами из-под нависших бровей, и психологу стало не по себе. Он впервые увидел взгляд сторожа – взгляд настоящего убийцы, ловко маскировавшегося долгое время.
– Я уже говорил, настырный молодой человек, – пробурчал сторож, – что должен остаться здесь. На мне два трупа. Если я поведу катер, одного придется оставить за меня.
– Что ж, я готов, – Дмитрий выпятил грудь. – Если я останусь, вы поведете катер?
На секунду Богдан замешкался, и это не осталось без внимания Ряшенцева. Сторож развел руками.
– Но полиция приедет довольно быстро, – начал он, словно оправдываясь, – здесь должен быть порядок. Вы же не знаете, где что находится.
– Я разберусь, – пообещал Дмитрий. – Согласитесь, сидеть в спокойном состоянии гораздо приятнее, чем плыть в состоянии невроза.
– Садитесь! – вдруг заорал Богдан, и все вздрогнули. Из добродушного и услужливого мужика с лицом гнома он на глазах превращался в тирана. – Садитесь! – Он попытался сдержаться, но у него это плохо получалось. – Не слушайте этого дурака. Лучше помогите ему забраться в катер.
Нечипоренко и Лазебников направились к психологу с намерением выдавить его с дорожки к катеру, однако, на удивление Дмитрия, Юрий не позволил им этого сделать. Что-то не понравилось майору в поведении Богдана. Первым это почувствовал психолог.
– Мой друг прав, – следователь бросил пакет с вещами на землю. – Вам лучше занять место за рулем. Я тоже готов остаться, если хотите. Я сотрудник полиции и прекрасно знаю, как должно выглядеть место преступления. Мне будет что порассказать коллегам, когда они здесь появятся. Так что, если Дима не возражает, я составлю ему компанию.
– Черт с ними, – встрял Истомин. – Богдан, заводи катер. Нам нужно уехать как можно скорее. – Он попытался пройти. Того, что случилось потом, не ожидал никто. Как в руке сторожа появился пистолет, не успел заметить даже бывалый Ряшенцев.
– Я сказал: идите на катер, – медленно произнес он, и каждое слово било по голове. – В противном случае я буду стрелять. Вы слышали? И я не шучу. А ты, майор, только попробуй достать свою пугалку.
Следователь вытащил пистолет и положил на землю.
– Так я и думал, – психолог улыбнулся уголками губ. – Богдан вывел катер из строя. Никому нельзя идти туда. В противном случае мы все погибнем.
– Богдан! – в голосе хозяина слышалось отчаяние. – Богдан, что он говорит? Это правда?
Дуло пистолета даже не дрогнуло.
– Все в ваших руках, Борис Дмитриевич, – отозвался сторож. – Обстоятельства покажут, какой вы искусный моряк.
– Богдан… – начал было Истомин, но Богдан оскалил зубы:
– Давайте не будем тратить время.
– Но почему, почему? – Губы Бориса Дмитриевича побелели. Выходит, этот мальчик, психолог, был прав. А он не захотел его слушать в своей недальновидности. Надо же, всегда считал себя дальновидным, а тут… Верный друг и верный работник… В голове мелькнула шальная мысль: вот он – шанс навсегда уйти из жизни. Ведь самому свести счеты никогда
