Принц затрясся, проклиная себя за слабость. В роду Меровингов никогда не было трусов – так, по крайней мере, говорил отец.

– Да кто ты такой? – Он прищурился, будто желая лучше разглядеть незнакомца, и вдруг расхохотался: – А я узнал тебя. Ты верный раб моей мачехи. Жаль, что я не удосужился узнать у нее, как тебя зовут, когда увидел, как вы выходите из кладовой. Это она тебя подговорила?

Всадник соскочил с коня и подошел к Меровею, обнажив кинжал. Принц подумал, что никогда еще не был так близко от смерти. Несколько монахов, сопровождавших его до монастыря, смотрели на раба Фредегонды с ужасом, и он прогнал их одним энергичным жестом руки:

– Ступайте и доложите королю, что его сына убили по дороге разбойники.

Сопровождавшие не заставили просить дважды и скрылись в лесу. Меровей остался совсем один, и Ален занес над ним кинжал. Бедный юноша закрыл глаза, приготовился к самому страшному – и вдруг враг со стоном уткнулся в сухую глинистую землю. Принц открыл один глаз и с удивлением посмотрел на любовника своей мачехи. На спине, в том месте, где вошло копье, расплывалось красное пятно, и молодой человек почувствовал приступ тошноты и закашлял. Два всадника с радостными улыбками приближались к нему: он узнал Гунтрамна Бозона и своего друга Гайлена.

– Вы? – пробормотал принц, не веря своему спасению. Гайлен свистнул, и из леса вынырнули еще четверо. Один из них вел под уздцы стройного коня.

– Садитесь, синьор, – приказал Гунтрамн Бозон. – Мы отвезем вас в безопасное место.

Гайлен помог своему другу усесться в седло.

– Куда мы едем? – поинтересовался Меровей, еще не веривший в свое спасение.

– Туда, где король ничего не сможет вам сделать, – улыбнулся герцог, – в Тур, к епископу Григорию Турскому.

Глава 57

Крым, наши дни

Иванов стоял напротив Бориса и почти кричал:

– Боря, нам нужно что-то делать. Наши друзья в опасности. Убийца заметает следы и не остановится ни перед чем. Ты понимаешь, что я прав?

Нечитайло вертел головой на толстой шее.

– Да, Леня, понимаю. Но как нам им помочь? Эмчээсники не хотят меня и слушать. Знаешь, у меня такое впечатление, что полковник Мамчур позаботился об этом. Одного не возьму в толк: ему какой резон? У него прекрасные характеристики со всех сторон.

Эксперт почесал затылок:

– Наш приятель Лихута считает, что на Острове есть посторонние. Но, по словам Истомина, его владения тщательно защищены.

Борис шумно высморкался:

– Это Истомин так считал.

Иванов повернулся на сто восемьдесят градусов:

– Боря, есть у меня одна мысль, но это все потом. А сейчас кровь из носа – мы должны попасть на этот клочок земли. Давай еще раз сходим в этот штаб к эмчээсникам. Не сходим, а побежим, так будет правильнее. И все же заставим их спасти друзей вместе, если тебе не удалось сделать это одному.

Глава 58

Суассон, 576 год н. э.

Фредегонда сидела за накрытым столом, но есть ей не хотелось. Она лишь пригубила травяной напиток, который, как ей говорили, продлевает молодость и привлекательность. Женщина думала о том, что у нее получилось почти все. Брунгильда отправлена домой, в Австразию. Жаль, конечно, что Хильперик побоялся убить ее, но его доводы в пользу свободы королевы звучали довольно убедительно, и Фредегонда успокоилась. Правда, Ален огорчил ее. Этот недоумок не смог убить Меровея. Конечно, ему помешали, но сбежавшие монахи рассказали, что стражник, вместо того чтобы сразу нанести удар, о чем-то разговаривал с принцем и упустил время. Это было неприятно, потому что Меровей укрылся в базилике Святого Мартина – священном месте, которое Хильперик никогда не решился бы осквернить: там хранились мощи святителя Галлии. Шпионы доносили, что изгнанный принц (впрочем, какой он уже принц, с выбритой тонзурой) целыми днями молится на могиле святого Мартина и беседует с Григорием Турским. Приближенные Меровея, как собаки, рыскали по окрестностям и грабили верноподданных его отца, чтобы принести изгнаннику хоть немного денег. Особо доставалось графу Левдасту, верному подданному отца, и однажды он не выдержал и поскакал в Суассон, где теперь находилась столица Нейстрии – Хильперик перенес ее из Реймса. Фредегонда не могла не присутствовать при их разговоре и, отойдя к окну со скромным видом, внимала каждому слову.

– Каждый день, каждый божий день, – жаловался герцог Хильперику, задумчиво жевавшему поседевшую прядь длинных волос. – Они почти разорили меня. Надежда только на вас, ваше величество. Если вы прикажете сыну…

Король откинулся на спинку трона и расхохотался. Его громкий смех гулко отозвался в углах огромного пустого зала.

– Разве я имею на него влияние? Григорий Турский спрятал его в храме с реликвиями, и у меня не поднимается рука осквернить обитель.

– А я бы на твоем месте не оставила бы камня на камне, – вдруг вмешалась Фредегонда, и Хильперик раздраженно махнул рукой: