ее – и не могла до конца поверить в услышанное. Она никогда не считала себя особенной – лишь одаренной, не в полной мере, и исключительно в тех сферах, что представляли интерес для нее самой. Мелизанда переворачивала с ног на голову то, что она знала о самой себе – но почему-то она совершенно не удивилась, узнав то же самое об отце.

Вот он действительно вышел за свой предел.

Это ведь он изобрел паровую машину…

Мост кончился – мисс Амелия ступила на твердую землю. Мелюзина вышла из воды и подошла к дереву.

– На самом деле, твоя одаренность здесь не имеет никакого значения, дитя, – проговорила она, глядя на дерево.

Мисс Амелия проследила за ее взглядом. Дерево было яблоней. Мертвой, давно забывшей про счастливые дни цветения и плодоношения. Лишь единственное яблоко – сочное, спелое, наливное – висело на высохшей, точно кости узника, ветке и выглядело неприлично живым.

– Зачем я здесь? – не отводя от него глаз, спросила мисс Амелия. – И что это за место?

– Ты же все уже поняла сама, – мягко сказала Мелизанда.

Мисс Амелия кивнула:

– Это Абаллах. И это… та самая яблоня? Я верно все поняла?

– Верно, – Мелизанда кивнула. – Эта яблоня росла здесь испокон веков. В прежние времена она всегда цвела. Когда между людьми и фаэ был мир, а Дороги Короля соединяли две реальности, пролегая по лей-линиям[26], она напитывалась силой желаний, страсти, любви, отчаянья и мечты… Теперь она отрезана от всего. Дороги Короля сметены яростным желанием разрушить все, что было создано. И здесь фаэ уподобились человеку. Я скорблю об этом. Но вид этого яблока доказывает мне, что для Британии еще не все потеряно…

– Почему я здесь? – тихо повторила мисс Амелия.

– Потому что твой честный и справедливый дух, дитя, не позволит сделать неправильный выбор. И не даст сделать его кому-то еще.

Мелизанда подошла к яблоне и протянула руку. Мисс Амелия ожидала, что она сорвет яблоко, но оно словно бы само оторвалось от ветки и опустилось в подставленную ладонь.

Остров накрыл яркий яблочный аромат – подобно давно забытому сну.

Мисс Амелия протянула сложенные вместе ладони, и Мелизанда вложила в них яблоко.

– Иди, – шепнула она, и звезды в ее глазах засияли ярче. – Иди к ним.

Мисс Амелия обернулась. Исчезли озеро, старая могила и мертвая яблоня… и Мелизанда тоже пропала. Мисс Амелия стояла на краю пустоши и видела перед собой древний каменный трон.

То, что происходило перед ним, заставило ее закричать.

ИЗ ДНЕВНИКА ГАБРИЭЛЯ МИРТА

Холмы, май 18** года

…Джеймс, однажды из-за тебя я сойду с ума.

Я клянусь, так и будет.

Когда я в сердцах пожелал, чтобы тебя забрали в Холмы – я не думал, что мои мольбы услышат!..

Глава 24. Кровь короля

Первое, что мистер Мирт увидел, оказавшись на вершине горы, – ровную, бескрайнюю пустошь.

Лишь вдалеке виднелись кроны вековых деревьев да прямо посреди поляны, на которой не росло ничего: ни цветы, ни кустарник, высился каменный трон, древний, как память этого места.

– Это он… – выдохнул Джеймс, вцепившись пальцами ему в плечо. – Трон короля Мадара.

* * *

Они не сделали и пары шагов по направлению к трону, как раздался оглушительный шум крыльев. Мистер Мирт дернулся на такой знакомый уже звук и поднял голову, желая убедиться в собственной правоте.

Над ними, широко расправив черные лебединые крылья, парили Фенелла и мистер Уотерс. В руках у Фенеллы что-то опасно блестело. Присмотревшись, мистер Мирт разглядел меч.

– Она вооружена, – тихо проговорил он, жестом останавливая Джеймса. – Мы нет. Надо быть осторожными.

– Ну уж нет, сейчас я объясню ей, что есть силы, с которыми нельзя играть. И с которыми она не может тягаться! – зарычал Джеймс.

Этельстан перехватил его за руку.

– Уйми свой буйный нрав, брат, – пробормотал он. – В ней течет кровь Мелизанды.

– Да Мелизанду уже тысячу лет никто не видел, она ушла на Абаллах! – рявкнул Джеймс. – Ты действительно думаешь, что ей есть дело до происходящего в мире? Я – нет!

– Справедливости ради, до Абаллаха мы еще не добрались, – возразил мистер Мирт. – Я был бы на твоем месте вежлив с любой силой, что встречается нам на пути. Мы не знаем, с кем на самом деле имеем дело.

– А вдруг Фенелла на самом деле сама Мелизанда? – вдруг озарило Этельстана.

Джеймс криво ухмыльнулся:

– Это вряд ли. Однако вы правы. Давайте выслушаем ее.

Фенелла приземлилась плавно, точно в самом деле была прекрасным черным лебедем. Мистер Уотерс же в какой-то момент потерял управление крыльями и рухнул на землю с таким звуком, что мистер Мирт забеспокоился, не переломал ли тот себе кости. Однако репортер вполне бодро вскочил на ноги и, сбросив крылья, встал рядом с Фенеллой с видом рыцаря и защитника. Его взгляд по-прежнему был затуманен – он все еще находился под чарами фаэ.

– Мистер Уотерс! – крикнул мистер Мирт в тщетной надежде достучаться до его разума. – Но вам-то это зачем? Вряд ли из этого получится настоящая сенсация!

При слове «сенсация» в глазах мистера Уотерса промелькнул проблеск сознания, но тут же потух, едва Фенелла бросила на него яростный взгляд.

– Вы не понимаете. И никогда не поймете, – глухо отозвался он. – Вы не любили. Вы не способны любить.

Мистер Мирт от такого заявления на миг ошалел – и этого хватило, чтобы Фенелла прервала неугодную ей беседу и перехватила инициативу.

– То, за чем вы пришли, все равно вам не достанется, – гордо вскинув голову, сказала она. – Только истинный наследник крови фаэ может сесть на этот трон!

– Сесть-то он может! – насмешливо откликнулся Джеймс. – Только для того чтобы стать настоящим королем – или, если уж на то пошло, королевой, – этого мало.

– О, что за речи! – Она запрокинула голову, смеясь. – Конечно, мне это известно. Как и то, что нужно для того, чтобы этот трон признал меня наследницей. Всего лишь пролить кровь настоящего короля!

Мистер Мирт завороженно отметил, какой красивой она была в своем злодейском ореоле, но тут же стряхнул с себя наваждение.

– Постойте, госпожа Фенелла, – он выставил перед собой руки, словно призывая ее к конструктивной дискуссии, как часто – и безнадежно! – поступал в «Клубе изобретателей имени П. Графа». – Ради чего тогда все эти препятствия, если вам, как я понимаю, нужно присутствие здесь Джеймса – как иначе вы сможете нацедить каплю его крови?

– О, Габриэль, – Фенелла широко распахнула глаза. – А ведь ты умное создание – среди всех, кто когда-либо жил среди смертных,