Осознав, что он нашел, Этельстан бросился назад, размахивая руками:

– Джеймс! Габриэль!

Братья удивленно посмотрели на него – совершенно синхронно и до того схоже, что в иное время Этельстана позабавило бы такое их сходство, но сейчас он был переполнен чувствами – от страха до надежды.

– Что случилось? – мистер Мирт схватил его за плечи.

– Я нашел путь! – воскликнул виночерпий. – Это не ловушка, здесь есть дорога, просто она идет наверх!

– А нам, стало быть, надо стать птицами и взлететь по ней? – скептически отозвался Джеймс. Его черные брови сошлись на переносице. – Или скакать по уступам, подобно горным козам?

– Нет! Я видел там подъемник!

Мистер Мирт оживился. «Подъемник» звучало как что-то понятное, простое и техническое, лишенное всякой магии – то есть то, с чем он мог справиться. За время плутаний по Дорогам Короля он изрядно устал чувствовать себя бесполезным.

Поэтому, обогнув Этельстана, он первым бросился к уступу. Этельстан и Джеймс поспешили за ним.

В самом деле – за уступом обнаружился деревянный подъемник, от которого вверх тянулись проржавевшие цепи.

– Где-то тут должен быть рычаг, – мистер Мирт осматривал устройство.

Подобные он видел в угольных шахтах – уже, конечно, современные модели, работающие на паровом двигателе. Этот же подъемник был из тех времен, когда использовали только механизмы ручного управления.

Рычаг освобождал подъемник и дальше, с помощью раскрутки колеса, можно было подняться на площадку наверх и закрепить подъемник там с помощью второго рычага или же спустить вниз.

– А помните, была такая сказка, как два брата бросили третьего в колодце, после того как выбрались сами? – задумчиво произнес Джеймс.

– Предлагаешь тебя тут оставить? Смотрю, ты в восторге от гор, – бросил мистер Мирт через плечо.

– Нашли время… – вздохнул Этельстан. – Никто никого здесь не оставит, подъемник выдержит троих, он довольно широкий. Скорее всего, Король фаэ со свитой был здесь, когда ходил Дорогами по своим владениям…

– Все хорошо, только рычаг, кажется, не совсем в порядке, – выдохнул мистер Мирт, отчаянно преуменьшив истину.

Рычагу – как и самому подъемнику – требовался ремонт. Разболтанные крепления цепей грозили не выдержать вес троих мужчин, а рычаг заклинило от ржавчины и времени, и требовалось раскрутить его и собрать заново.

Джеймс и Этельстан беспомощно переглянулись.

– И конечно, ни у кого из нас с собой нет даже гаечного ключа…

Мистер Мирт резко распрямился.

– Что значит нет? – криво ухмыльнулся он.

Его колотило изнутри от волнения, когда он, наклонившись, расшнуровал голенище сапога и достал оттуда гаечный ключ – тот самый, что так благочестиво оберегал их с мисс Амелией сон на протяжении нескольких ночей.

– Подожди, подожди, братец! – Джеймс поднял руки перед собой. – Не хочешь ли ты мне сказать, что не взял с собой даже жалкого револьвера для самозащиты, зато потащил через все Дороги Короля гаечный ключ? Ты совсем помешался на механизмах? Я тебя недооценивал!

– То, что никто из нас не взял меча, конечно, досадное упущение, – покачал головой Этельстан. – Однако мы удивительно везучие, раз брат прихватил инструменты.

– Мисс Амелия сказала, что это – мой меч! – Габриэль поднял гаечный ключ над головой. – И я с ней согласен. Дайте мне четверть часа – и этот подъемник будет как новенький.

– Ты уверен, что тебе больше ничего не нужно? – Джеймс подергал хилую цепь.

– Не помешал бы весь чемоданчик, конечно. Но я столько механизмов перебрал на своем веку, что с такой простой задачей как-нибудь справлюсь. Верь в меня, Джеймс. Пожалуйста.

Джеймс посмотрел ему в глаза – долго, так долго, словно, замолчав, они продолжили говорить, – и, кивнув, отступил.

* * *

Мистеру Мирту понадобилось куда больше четверти часа – старый уставший металл не хотел поддаваться, – но наконец он поднялся на ноги и вытер запястьем пот со лба.

– Добро пожаловать на борт! – крикнул он.

Этельстан и Джеймс терпеливо ожидали в стороне – Этельстан лежал на спине и смотрел на далекие чужие звезды, а Джеймс медитировал. То, что это медитация, Габриэль понял не сразу – но потом вспомнил, что несколько раз заставал в подобном состоянии Цзияня. Тот говорил, что так проще справиться с тревогой и страхом.

И правда – когда Джеймс ступил на деревянный помост подъемника, на его лице было прежнее упрямое, яростное выражение, без тени страха. Он совладал с силой этого места и с самим собой. Габриэль позволил себе украдкой восхититься им и тут же отвел взгляд. Этельстан с удивлением осматривал крепления цепей.

– Ладно, теперь я им доверяю, – пробормотал он. – Точнее, я доверяю тебе, брат.

– То-то же, – весело ответил мистер Мирт. Он снова был на своем месте и оттого его настроение стремительно улучшалось.

Какая разница, где находиться, если механизмы всюду одинаково работают и так же ломаются?

Он опустил рычаг, и подъемник медленно, с тяжелым усталым скрипом, пополз вверх, вознося их на гору.

ИЗ ДНЕВНИКА АМЕЛИИ ЭКОНИТ

Холмы, май 18** года

…если бы я больше читала сказки и легенды и меньше – журналы о механике – я бы знала, что ни за что нельзя смотреть на манящие огоньки в царстве фаэ.

Какими бы красивыми они ни были.

Как бы ни пели хрустальные колокольчики.

Я сама виновата – сошла с тропы и заблудилась. Я отдалилась всего на несколько шагов, обернулась – и вокруг был только мертвый лес, и огни, и колокольчики.

Я звала Габриэля! И Джеймса! И даже Этельстана! Я знала, что они ни за что не бросят меня, но, кажется, они были скрыты от меня какой-то магией – как еще это описать?

Я осталась совсем одна.

И все, что я могла, – идти вперед. Нельзя стоять на месте. Нельзя позволить ужасу схватить себя за сердце.

Эти огни куда-то зовут меня?

Хорошо! Я пойду за ними и узнаю, чего они от меня хотят!

Глава 23. Владычица озера

Мисс Амелия шла вперед через мертвый лес, и черные ветви расступались перед ней. Меньше всего она ожидала чего-то подобного. Ей – после осознания в полной мере своего печального положения – виделись скорее черные плети ветвей, раздирающие на ней платье, вырывающие волосы и, наконец, добирающиеся до ее плоти и крови. Печальная, а главное, лишенная не только доблести, но и смысла смерть.

Эти размышления помогли мисс Амелии осознать одну простую идею, которая тем не менее никогда не посещала ее раньше. Ее не пугала смерть.

Ее пугало лишь то, что после нее в жизни не останется ничего такого, что сделала бы