– Вы знали? – вдруг спросила мисс Амелия. – Всегда знали, что Габриэль потомок Мелизанды?

– Конечно, – ласково улыбнулась ей королева Идберга. – И теперь мы видим, что одна кровь ничего не значит. Решает еще и сердце, дитя. Когда сердце человека и сердце фаэ стучат в унисон – совершаются чудеса. Так однажды родилась Британия. Так сейчас она рождается вновь.

Мистер Мирт поклонился, прикусив губу. Он все еще был ошарашен происходящим. Мисс Амелия поклонилась вслед за ним.

– Подойди ближе, дитя, – позвала королева Идберга, и они поняли, что она говорит с Джеймсом.

Он приблизился – не человек и не фаэ, кто-то вечный, кто-то новый. Королева Идберга подошла к нему и поцеловала в лоб.

– Добро пожаловать домой, дитя. Тебя здесь ждали тысячу лет…

* * *

Дирижабль плавно летел под звездами Абаллаха.

Мистер Уотерс стоял у перил, опираясь на них локтями, – казалось, страх высоты покинул его, уступив место черному отчаянию, разъедающему его душу.

– Мистер Уотерс? – Мистер Мирт подошел к нему. – Должно быть, мне стоит извиниться – в конце концов, это я втравил вас в эту историю. Представляю, какое это для вас испытание.

– Бросьте, Мирт, – выдохнул мистер Уотерс. – Что вы могли сделать?

– Запретить вам лететь со мной.

– Чушь. Я бы все равно полетел. И знаете… Все это мерзко, отвратительно, и… Я не жалею!

Он резко выпрямился во весь рост, едва не столкнувшись носом с мистером Миртом.

– Не жалею, слышите? Для репортера это – подарок! Я много думал о том, что написать в статье. И решил, что напишу все как есть. Пусть люди знают! Что вернулся король, что фаэ могут снова открыть свои двери и сердца, что мир вообще сложнее, чем им кажется!

– Вдохновляющие слова, – серьезно кивнул мистер Мирт. – Я буду рад, если вы сделаете это.

– А что до вашей выходки… И всех этих слов про Парламент… Я, может быть, сошел с ума, но мне нравится! Во имя Народца, мне это нравится! Всеобщее голосование, народный кандидат, и какая ирония – никакой монархии среди смертных, но зато Британией правит мифический, легендарный король. И кто! Блюбелл, от которого так настойчиво пытался избавиться Чейсон Уолш! И я даже не могу сказать, что опечален его проигрышем. Просто… Поймите меня правильно, Мирт, это все так… красиво.

Мистер Мирт улыбнулся.

Он никогда прежде не видел мистера Уотерса таким возбужденным и настолько вдохновленным.

– Я рад, что между нами все разрешилось, – произнес он. – Я буду рад называть вас другом, мистер Уотерс.

– Никогда не думал, что скажу то же самое о вас, мистер Мирт, – криво ухмыльнулся мистер Уотерс. – Но вы молодец. Вы определенно молодец.

* * *

Прощальный пир удался на славу – столы ломились от еды и питья, и Этельстан только и успевал лавировать между гостями с серебряным черпаком. И, кажется, был абсолютно этим счастлив.

– Никогда больше не сунусь на Дороги Короля, – заявил он, наливая вино в кубки мистера Мирта и мисс Амелии. – Мне на всю жизнь хватило! А она у меня тут, я надеюсь, будет долгая!

– Без твоей помощи мы бы не прошли испытания, брат, – сказал мистер Мирт, поднимаясь. – За тебя! За Этельстана, виночерпия фаэ!

– Такие тосты – и без меня? – Джеймс возник за спиной Габриэля с полным кубком в руках. – Я присоединюсь! За моего брата! За Этельстана!

– И за Габриэля! – возмутился Этельстан.

– Тогда уже пейте и за Джеймса, – развеселилась мисс Амелия.

– И в самом деле, – улыбнулся мистер Мирт. – Что это мы?

Кубки соприкоснулись с серебряным звоном.

Мисс Амелия, понаблюдав за братьями еще некоторое время, тихонько вышла и проследовала к выходу.

Ее не окликнули ни Ортанс с Цзиянем, сидящие рядом с МакНабом и красивой незнакомой фаэ, ни Диан Кехт, что-то поясняющий своим подмастерьям и то и дело указывающий на Цзияня.

Но стоило ей выйти в сад и посмотреть на звезды – такие знакомые, такие нездешние, – как за спиной раздались тихие шаги.

– Дитя мое, отчего ты ушла? – спросила королева Идберга.

Мисс Амелия услышала в ее голосе заботу – такую же отстраненную, как и звезды в вышине. В серебряных глазах она видела что-то глубокое и отдаленное. И звезды – все те же звезды.

Она улыбнулась:

– Вы знаете, ваше величество… Я простая смертная девушка. И я представить себе не могла, что окажусь в самом сердце легенды. Я была на Абаллахе и видела Владычицу Озера. И даже яблоню. Теперь она будет цвести, я знаю…

– Ты необычная девушка, дитя мое. Я рада, что Габриэль выбрал именно тебя. Вы звучите в унисон.

– Звучим? – непонимающе переспросила мисс Амелия.

– Ваши сердца создают одни вибрации. И отзываются в мире. Вместе вы творите будущее. И я с удовольствием однажды покину Холмы, чтобы увидеть, каким вы сделаете этот мир.

– Для меня не будет награды выше, – ответила мисс Амелия и ни капли не покривила душой.

* * *

Наутро провожать их вышел, кажется, весь Двор.

Мисс Амелия, переодевшись снова в штаны и летную куртку, командовала Ортансом и Цзиянем, и даже мистер Уотерс встал к печи, готовясь подбрасывать уголь по мере необходимости.

Поуп взлетел на борт, занося целую корзину еды, без которой Этельстан просто отказался их отпускать.

Мистер Мирт единственный еще оставался на земле.

– Ваше величество король Альберих. Ваше величество королева Идберга, – он остановился перед фаэ и изящно поклонился. – У меня не найдется слов, чтобы выразить вам свою признательность за кров, еду и инструменты. И за ваше покровительство. Мы нарушили ваше уединение – но, я надеюсь, принести новую надежду.

– Всегда, – сказала королева Идберга. – Возьми это. И помни, что тебе и твоей невесте всегда будут рады в Холмах. Путь навсегда останется открыт для вас.

Габриэль с благодарностью принял от нее кольцо невероятной красоты и изящества.

– От таких подарков не отказываются, ваше величество, – поклонился он. – Благодарю вас. Я и мои друзья всегда будем рады вновь увидеть вас.

– Сомневаюсь, что ваши друзья задумаются о возвращении, – сказал король Альберих. – У каждого свой путь… И, Габриэль… Помни, чему я тебя научил. Никто не оскорбляет фаэ и остается безнаказанным – таков закон.

– Что ж… Мне пора идти, – вздохнул мистер Мирт.

– Вот так, не попрощавшись? – раздался голос за его спиной.

Мистер Мирт обернулся.

Джеймс, в серебряном с голубым одеянии, с распущенными по плечам волосами, стоял и смотрел на него – с растерянной насмешкой в синих глазах.

– Я не хочу прощаться, – выдохнул Габриэль. – Предполагаю, что наши пути еще не раз пересекутся… Ваше величество.