Мистер Уотерс, конечно, обладал талантом портить жизнь достопочтенным гражданам, однако с пиететом относился к закону. Слово «убийца» вторглось в его сознание и заставило сделать глубокий, резкий вдох – и наваждение спало.

Фенелла, занятая сражением с Этельстаном, не могла его поддержать. И мистер Уотерс, вдруг с кристальной ясностью осознав всю бедственность своего положения, с воплем кинулся ему на помощь.

Вдвоем им удалось скрутить бешено сопротивляющуюся фаэ тем, что нашлось под рукой, – кушаком Этельстана и подтяжками мистера Уотерса.

– Эван, ты обещал мне! Ты клялся! – кричала Фенелла. – Ты клялся мне!

Мистер Уотерс в ответ молча заткнул ей рот носовым платком.

А потом сел к ней спиной, уткнулся лицом в колени и тихо, с подвываниями, зарыдал.

* * *

Габриэль все так же удерживал на весу стремительно тяжелеющего Джеймса.

– Джеймс… Джеймс, дорогой, просто дыши, просто смотри на меня, – шептал он, прижав ладонь к его лицу. – Не такая страшная рана. Медицина в Лунденбурхе стремительно прогрессирует, так что и шрама не останется…

– Всегда в шаге от победы, – усмехнулся вдруг Джеймс и закашлялся. Кровь тонкой струйкой потекла из уголка губ. – Такая гнусная судьба.

– Не смей… Я не для того тебя… Не застрелил… – выдохнул Габриэль ему на ухо.

– Это что, признание? – Джеймс попытался было съехидничать, но тут же охнул и застонал. – Хватит, оставь это. Я пытался. Ты видел. Я пытался.

– Да, ты пытался, и попытаешься еще, никто тебя не отпустит… Я не отпущу…

Габриэль в панике огляделся.

Трон.

Он подтащил Джеймса к трону и с огромным трудом усадил. Джеймс закашлялся. Потом повернул голову и посмотрел прямо в испуганные глаза Габриэля.

– Вот твой король, – прохрипел он. – Поклянешься ли ему в верности?

Габриэль, сдерживая рвущийся из груди всхлип, опустился на одно колено и, взяв руку Джеймса – ледяную! – в свои, целомудренно прижался губами к костяшкам пальцев.

– Всегда, – пробормотал он. – Не уходи.

Я не хочу быть один.

Я не хочу тебя хоронить.

Я уже достаточно потерял.

– Ну же, сделай это, – улыбнулся вдруг Джеймс. – Я устал чувствовать себя бабочкой, пойманной коллекционером. Никогда… не любил… коллекционеров… Странные они.

Габриэль до крови закусил губу и подавил желание закрыть глаза – трусливое, трусливое желание быть рядом до конца, так быть всем, целиком, не поддаваясь слабостям. Его руки легли на бронзовое древко меча.

Он с силой потянул – и меч выскользнул из пронзенной плоти. Габриэль тут же уронил его на землю, не желая прикасаться к оружию ни на миг дольше. Кровь полилась на камень – много, слишком много крови, сколько вообще может быть ее в обычном человеке?

Камень, из которого был сделан трон, впитывал кровь как губка. А ее все не убавлялось.

Джеймс тихо застонал и прикрыл глаза. Габриэль заставил себя посмотреть на него – бледный до синевы, губа закушена…

Габриэль, шагнув к нему, в последнем порыве достал из кармана часы и вложил их в его ладонь.

Уголок рта Джеймса дернулся в усмешке.

– Какой же ты все-таки… сентиментальный… тип… – пробормотал он и снова затих.

Дыхание его перешло в хрип.

Габриэль стоял, в отчаянии сжимая кулаки, и впервые в жизни не знал, что ему делать.

ИЗ ДНЕВНИКА АМЕЛИИ ЭКОНИТ

Холмы, май 18** года

Дорогой папа, когда ты говорил, что я особенная, ты это имел в виду?!

Глава 25. Выбор мистера Мирта

– Габриэль! – Крик мисс Амелии разрушил оглушительную тишину, нависшую над пустошью.

Мистер Мирт дернулся и повернулся на крик, в первый миг не поверив своим ушам. Через пустошь, не разбирая пути, бежала мисс Амелия. Длинный подол платья мешал ей, поэтому она заткнула его за пояс, а в другой руке крепко сжимала что-то.

– Габриэль, – она почти влетела в него, упала ему на грудь и крепко обняла. – Я нашла вас!

– Вы живы, вы в порядке… Во имя Даннан, Амелия, как вы?..

– Все потом! – Мисс Амелия отстранилась. – Джеймс… Я видела, что эта женщина его ранила!

– Да… – мистер Мирт глубоко вздохнул, столкнувшись с необходимостью произнести злую правду вслух. – Он умирает.

– У меня есть… это… – мисс Амелия протянула руки, сложенные горстью.

Яблоко.

Простое, спелое яблоко.

Мистер Мирт ни на миг не усомнился, откуда оно.

– Матерь Даннан, Амелия! – ошарашенно воскликнул он. – Это же абаллахское яблоко! Но как…

– Это подарок от фаэ по имени Мелизанда, – улыбнулась она. – Вы ее потомок, вы знали об этом?

– Понятия не имел, – ошарашенно помотал головой мистер Мирт. – Выходит, вы выполнили мою миссию за меня?

– Кстати, о вашей миссии… – мисс Амелия аккуратно взяла его под локоть и подтолкнула к трону.

Габриэль замер.

Мисс Амелия заговорила мягко, нараспев, несвойственным ей голосом:

– Однажды, столетия назад, король Мадар был предательски убит, и королева Гвендолин спасла его, раздобыв абаллахское яблоко. История повторяется с последним королем Британии…

– Мисс Амелия, что вы говорите? – ошарашенно посмотрел на нее мистер Мирт. – Это не вы!

– Но это я, Габриэль! – Она всплеснула руками. – Это я была на Абаллахе, это я разговаривала с Мелизандой, это я добыла яблоко! Но выбор я за вас сделать не могу!

– Мой выбор… – Габриэль растерянно взглянул на Джеймса.

Потом – на яблоко, которое держал в руках.

– Я служу Британии, – сказал он. – И если я не вернусь, Чейсон Уолш умрет. У него нет преемника. Парламент останется без головы, начнутся бунты и неразбериха…

– Или, – подхватила мисс Амелия, – наконец-то главу Парламента выберут общенародным голосованием. И каждый бритт будет знать, что его голос был учтен. Что монархия действительно отошла в прошлое, а не была заменена другим словом. В Парламенте появятся разные партии. Возможно, однажды его даже возглавит женщина. Если срубить корень мертвого ясеня – на его место можно посадить новые деревья. И будет жизнь. Новая жизнь. Хорошая – или плохая – узнаем после. Но главное, начнется что-то новое.

– А если…

Габриэль не в силах был оторвать взгляд от Джеймса.

Мисс Амелия обняла Габриэля со спины и положила голову ему на плечо.

– Вам нужно сделать выбор, – сказала она. – Но сердце подсказывает мне, дорогой мой, что вы давно его сделали.

Мистер Мирт шагнул вперед на негнущихся ногах и вновь присел на колени перед троном – на сей раз ради того, чтобы разрезать яблоко прямо об окровавленную кромку меча.

– Мой выбор – Британия, – глухо проговорил он. – Я живу лишь ради нее.

Он обхватил рукой голову Джеймса и прижал яблоко к его губам.

Джеймс уже был в забытьи, и даже рот его открыть