— Джентльмены, прошу вас, — сказал Маркетта, сделав примирительный жест руками. — Мы все здесь друзья.

— Я никогда не стану дружить с этим хнычущим мешком дерьма, — ответил Фиерро, но вложил меч в ножны и вернул сигариллу в рот.

— Уверяю вас, это чувство взаимно. — Барбоза пристально посмотрел на главного инквизитора и демонстративно разгладил мантию, прежде чем повернуться к Деластро и одарить ее блаженной улыбкой. — Мадам Деластро, приятно видеть вас, как всегда.

Женщина проигнорировала его.

— Итак, лорд Маркетта, — продолжил понтифик, — могу ли я спросить, почему мы не встречаемся в более уютной обстановке? — Он изобразил кашель и похлопал себя по груди, при этом его многочисленные кольца сверкнули на свету. — Здешний холод вреден для моих легких.

Фиерро фыркнул, но ничего не сказал.

— Приношу свои извинения за холод и паутину, а также за поздний час, — ответил Маркетта, — но я должен вам кое-что показать, и сделать это я могу только здесь, вдали от любопытных глаз.

— И где именно здесь? — спросил Фиерро, оглядываясь по сторонам. — Что это за место?

Торговый принц по-волчьи улыбнулся и подошел к саркофагу.

— Это, джентльмены, — сказал он, шел вдоль саркофага и проводя рукой по мраморной крышке, — гробница Бальтазара дель Васка, который правил нашим великим городом почти столетие назад.

— Сафронский Шакал, — предположил понтифик, взглянув на саркофаг. — Разве не так его называли? Тиран, убивший тысячи…

— Он не был тираном, — рявкнул Маркетта, бросив на мужчину сердитый взгляд. — Хотя это правда — история не была благосклонна к его имени. Но, с другой стороны, историю пишут победители, и, когда все это закончится, я намерен написать несколько слов от себя лично.

Когда закончится что? спросил себя Лукан.

— Бальтазар был великим человеком, — продолжил Маркетта. — При его правлении Сафрона процветала, как никогда прежде, — и ее боялись, как никогда прежде. Он знал, что одни люди созданы для того, чтобы править, а другие — чтобы служить. Он знал, что сила заключается в железной воле и нежелании отступать, а не в компромиссах. И он знал, что мертвый враг — это нечто прекрасное.

— Пока его не убили, — сказал Фиерро.

— Действительно. Один проклятый трус. — Маркетта выплюнул последнее слово. — Бальтазар перевернулся бы в гробу, если бы увидел, во что превратилась Сафрона. Он стал бы насмехаться над тем, что мы променяли обвинение на сострадание. Он пришел бы в ярость от того, что из-за нашей слабости мы позволили зар-гхосцам обосноваться и процветать в нашем собственном городе, мы их топтали как хотели. Но потом он улыбнулся бы, увидев нас, друзья мои. Потому что в нас продолжает жить его видение. Вместе мы восстановим славу Сафроны и прогоним этих зар-гхосских пиявок обратно за море Скипетра. Скоро начнется новая славная глава в истории нашего города, и мы будем теми, кто ее напишет.

— Хорошо сказано, милорд, — ответил понтифик, с энтузиазмом хлопая в ладоши. — Действительно, хорошо сказано.

— И каковы же ваши планы? — спросил Фиерро, заставив Барбозу замолчать. — Все идет как задумано?

— Да, — кивнул Маркетта. — Все готово.

— А что с Гардовой? Он все еще представляет угрозу?

Сердце Лукана екнуло.

— Он не представляет угрозы, — пренебрежительно ответил торговый принц. — Он — всего лишь досадная помеха. Вчера вечером он присутствовал на приеме у леди Вальдезар, представившись купцом из Парвы. Я коротко поговорил с ним, чтобы получить представление об этом человеке, и не могу сказать, что был сильно впечатлен. — Маркетта снова принялся расхаживать взад-вперед, заложив руки за спину. — Гардова поговорил с доктором Вассилисом, как я и предполагал. Чего я не предвидел, так это того, что доктор согласится поделиться своими подозрениями по поводу смерти лорда Савиолы.

— Я считал, что вы предупредили его об этом, — сказал Фиерро, искоса взглянув на Деластро. — Вы сказали, что он не будет говорить. Похоже, он не так сильно боялся вас, как вы думали.

— Он выглядел достаточно напуганным, когда я приставила свой клинок к его горлу, — бесстрастно ответила Деластро.

— Значит, он мертв?

— Обычно это происходит, когда перерезаешь кому-то яремную вену.

— Если вы оба позволите мне продолжить, — сказал Маркетта с ноткой раздражения в голосе. — Вассилис пригласил Гардову встретиться с ним в Коллегиуме в полночь. Мадам Деластро сама нанесла доктору визит и купила его молчание. Постоянное. Так что не стоит беспокоиться — маленький секрет Вассилиса умер вместе с ним.

— Он не единственный, кто знал, — сказал Фиерро, стряхивая пепел со своей сигариллы. — Кое-то из слуг упомянул об инее на теле Савиолы и о неестественном холоде в комнате. Констебли, арестовавшие Зандрусу, тоже это заметили.

— Вассилис был единственным, кто имел значение, — твердо ответил Маркетта, — единственным свидетелем, чьи показания могли иметь вес. Теперь, когда его нет, бояться нечего. Никому нет дела до слов нескольких безмозглых слуг.

— Как бы то ни было, вы так и не рассказали и нам причину всей этой странности. Мороз, холод — есть гораздо более изощренные способы убить человека. — Главный инквизитор посмотрел на Деластро. — Предполагалось, что вы лучшая.

Глаза наемницы сузились, губы скривились, когда она приготовилась к резкой отповеди, но тут вмешался Маркетта.

— Пожалуйста, Главный инквизитор, со временем все прояснится. — Торговый принц улыбнулся и развел руки. — Я знаю, у вас есть вопросы. Сегодня ночью вы получите ответы.

— Итак, Вассилис мертв, — проворчал Фиерро, попыхивая сигариллой, которая пылала красным. — Что насчет Гардовы?

— Мы проследили за ним до дома в Семи Арках, — ответил Маркетта. — Деластро и ее команда совершили налет на дом ранним утром. Они убили пару охранников, но Гардова и его маленькая подручная сумели ускользнуть от них.

— Они сбежали? — воскликнул понтифик, нервно теребя амулет, висевший у него на шее. — Милорд, если Семь Драгоценностей не могут поймать Гардову, то, возможно, нам следует найти кого-нибудь, кто сможет... — Мужчина умолк, когда Деластро шагнула к нему, сверкая кинжалом в руке. Он сделал шаг назад, когда она подняла руку, широко раскрыв глаза, затем вздрогнул, когда — ловким движением запястья — наемница метнула нож в его сторону... и мимо него, пронзив крысу, которая царапала пол в нескольких ярдах от него. Умирая, грызун дернулся.

— Никогда не любила крыс, — сказала женщина, холодно глядя на Барбозу.

Мужчина сглотнул и выдавил из себя слабый смешок:

— Я, конечно, не хотел вас обидеть...

— Вы