Ни хрена себе, подумал Лукан, к которому вернулось здравомыслие. За почти тысячелетнюю историю было зарегистрировано всего несколько случаев появления Безликих, последний из которых произошел более трехсот лет назад, так что для троих мужчин на полу зала это было поистине редким благословением. Или, что более вероятно, проклятием. Хотя исторических свидетельств было немного, все они сообщали об одном и том же факте: всякий раз, когда появлялись Безликие, за этим следовали неприятности.

Недоверие, которое испытывал Лукан, отразилось на лицах понтифика и Главного инквизитора. Лицо первого было белым, губы быстро шевелились, когда он бормотал мольбу своей богине, в то время как второй, стиснув зубы и положив руку на меч, пристально смотрел на фигуры в доспехах. Без сомнения, они — как и Лукан — всегда считали, что Безликие — не более чем миф. Как же мы ошибались, подумал он, почувствовав внезапное абсурдное желание рассмеяться. Как чудовищно, чудовищно ошибались.

Безликие молчали, не двигаясь.

— Не стесняйтесь, джентльмены, — крикнул Маркетта, бросив на своих сообщников свирепый взгляд, который никак не вязался с теплотой в его голосе. — Мои новые друзья не желают вам зла...

Безликие в унисон шагнули вперед.

Маркетта, к его чести, даже не вздрогнул. Чего нельзя было сказать о двух его союзниках; понтифик завизжал и спрятался за саркофагом, в то время как Главный инквизитор вытащил свой клинок и выставил его перед собой — как будто несколько футов стали были защитой от существ, способных подчинить ткань реальности своей воле.

— Уберите это, — рявкнул на него Маркетта, прежде чем перевести взгляд на понтифика, который выглядывал из-за саркофага. — Встаньте на ноги, Барбоза. Проявите хоть немного чертова достоинства, вы оба. Вы позорите себя. — Лукан едва ли мог винить двух мужчин за их реакцию, не тогда, когда его собственное сердце грозило выпрыгнуть из груди. Деластро, к ее чести, сохраняла самообладание лучше, чем мужчины, но неуверенность в ее взгляде была очевидна. Интересно, подумал Лукан, когда рука наемницы потянулась к мечу на ее бедре. Похоже, для нее это стало такой же неожиданностью, как и для всех остальных. Маркетта явно что-то скрывал, даже от нее.

Безликие остановился в паре ярдов от Маркетты и Деластро. Фиерро, получив резкий кивок от торгового принца, наконец опустил клинок. Барбоза неуверенно поднялся, но остался за саркофагом.

— Когда я впервые пришел к вам обоим, — сказал Маркетта, и улыбка тронула его губы, когда он взглянул на своих сообщников, — вы спросили меня, как мы можем совершить убийство на глазах у двора Великого герцога — не говоря уже о всем городе, — и возложить вину на тех, на кого мы хотим. Что ж, друзья мои... — Он махнул рукой в сторону Безликих. — Вот как.

— Вы хотите попросить... их работать на нас? — хрипло спросил Фиерро.

— Уже. — В голосе Маркетты послышались нотки триумфа. — Они убили лорда Савиолу по моей просьбе.

— Савиолу? Но я думал, что Семь Драгоценностей... — Главный инквизитор посмотрел на Деластро.

— Мы наемники, — ответила женщина, встретившись с ним взглядом. — Не мерцатели. Мы торгуем сталью, а не колдовством. — Последнее слово она выплюнула так, словно оно было кислым на языке.

— Значит, это они его убили? — спросил Фиерро, взглянув на Безликих. — Лучше бы это были Семь Драгоценностей. Проклятый иней на теле Савиолы заставил работать слишком много языков.

— Иней был... неприятным побочным эффектом, — признался Маркетта. — Я не совсем понимаю, в чем причина, о которой наши уважаемые друзья предпочитают умалчивать. — Он улыбнулся и развел руки. — Неважно. Только доктор Вассилис мог доставить нам неприятности, и, благодаря мадам Деластро, он мертв. История зафиксирует, что лорд Савиола скончался от ножевого ранения в горло, нанесенного леди Джеласси. Никто, кроме нас, не знает правды.

— Кроме нас и Гардовы.

— Я уже говорил вам, — сказал Маркетта с ноткой раздражения в голосе, — что Гардова — не более чем досадная помеха. Он верит в невиновность Джеласси, но не имеет возможности это доказать; и он не знает о нашем участии. Кроме того, Деластро найдет его и убьет, и на этом все закончится. А пока у нас есть дела поважнее. Приближается момент нашего триумфа, и Безликие готовы помочь нам воплотить нашу мечту в реальность.

— Почему? — спросил Главный инквизитор, задавая тот же вопрос, который не давал покоя Лукану. — Зачем им это делать? Что вы им предложили?

— Это касается только меня и Безликих. — Маркетта повернулся к трем фигурам в доспехах и отвесил им поклон. — Милорды, пожалуйста, простите моих друзей за плохие манеры — для них это уже чересчур. Позвольте мне представить Главного инквизитора и... — Торговый принц вздрогнул, его лицо исказилось от боли, когда он прикоснулся рукой к правому виску. — Да... я... я понял, — заикаясь, пробормотал он, стискивая зубы от какой-то невидимой силы, напавшей на него. — Пожалуйста... позвольте мне... показать вам.

Еще один миф оказался правдой, мрачно подумал Лукан. Все рассказы о Безликих утверждали, что они никогда не разговаривали, а вместо этого общались, проецируя образы в сознание субъекта, и что такое действие оказывало как физическое, так и психологическое воздействие на получателя. Но о чем, черт возьми, толкует Маркетта?

— Вот, — сказал торговый принц, сунув руку под мантию. Он вытащил кинжал и дрожащей рукой показал его Безликим. — Клинок Сандино, — добавил он напряженным голосом. — Я же говорил вам... я всегда выполняю свои обещания. А теперь... вы сдержите свои?

Клинок Сандино, подумал Лукан, когда кусочки этой маленькой тайны встали на свои места. Старая семейная реликвия, которую Семь Драгоценностей украли у лорда Сандино. Маркетта использует клинок в качестве платы Безликим... но почему? Зачем он им понадобился? Он прищурился и посмотрел на кинжал, но не увидел ничего примечательного в тупом лезвии.

Безликие не двинулись.

— Он ваш, — продолжил Маркетта, пряча кинжал обратно под мантию. — Все, что вам нужно сделать, это выполнить последний акт, как мы договаривались. Он задохнулся, лицо его исказилось от боли, когда он поднес дрожащую руку к голове. — Нет... конечно, нет... Никто за пределами этой комнаты не знает о наших планах.

Сердце Лукана ушло в пятки, когда три безглазых шлема повернулись к нему. Семь теней... Они знают, что мы здесь.

— Нет... это невозможно, — выдохнул торговый принц, искоса поглядывая в сторону Лукана. — Никто не знает