Шрифт:
Закладка:
Держа в левой руке свечи над головой, правой я разматываю толстую косу из белых волос, примерно в метр длиной.
Это волосы Маргерит.
Послание. Которое специально оставили здесь, чтобы его нашли.
Не знаю, как убийце удалось это сделать, но в сегодняшнем обвале, убившем несколько человек, виновата не я, а он.
Глава 49
Симон. Нужно рассказать все Симону.
Вот только выбраться из святилища не так-то просто. Все двери заперты, поэтому остается либо пролезть через окно в дальнем конце зала, либо по лестнице подняться до уровня крыши, а затем спуститься по наружным лесам. Вот только на мне рабочая юбка, и, хотя она достаточно широкая, любой из этих вариантов не очень хорош, особенно в темноте. Мой взгляд останавливается на разбитых окнах на уровне галереи. Широкие, расположены низко… если буду осторожна, легко выберусь через них.
Поставив свечи на алтарь, я прячу длинную косу за пазуху, чтобы освободить руки, и спешу к лестнице, по которой спускалась с башни несколько часов назад. На высоте галереи у меня начинает кружиться голова, вынуждая остановиться на лестничной площадке. Спустя несколько секунд, когда дыхание приходит в норму, святилище наполняет звон падающего на пол стекла.
Реми отправился меня искать? Прищурившись, я смотрю сквозь длинное узкое окно башни, в нижний край которого упирается крыша галереи. Через светло-голубое стекло невозможно разглядеть даже строительные леса, которые, без сомнений, там есть, но и каких-либо движений не видно.
Я выхожу на галерею, которую сквозь разбитые окна освещает лунный свет. И вижу, как примерно на середине внутрь святилища пробирается темная фигура, хрустя ботинками по стеклу.
– Реми, это ты? – зову я.
Человек вздрагивает и поворачивается ко мне, но не отвечает мне. Дождевая вода стекает с его плаща, закрывающего тело с головы до колен.
И тут я понимаю, кто передо мной.
Симон постоянно твердил: убийцу тянет на место его преступления. Поэтому Ламберт неоднократно расспрашивал городскую стражу о людях, которые слишком долго крутились поблизости. И я единственная, кто знает, что святилище – одно из этих мест.
Нужно убираться отсюда. Выбраться на улицу. Я знаю это здание с закрытыми глазами. Тут слишком много мест, где можно загнать в угол.
Темная фигура немного шевелится, а затем раздается тихий скрип металла о кожу. Звук вынимаемого ножа. Человек делает шаг ко мне, и под полой плаща точно угадывается форма клинка.
В шаге от меня – окно, но в другой ситуации я бы не стала через него выбираться. В раме – с десяток зазубренных осколков, напоминающих зубы. Что снаружи, непонятно. Если там нет лесов, то до крыши наружной галереи лететь несколько метров. Убийца делает еще один, более быстрый, шаг, не оставляя мне выбора. Я запрыгиваю на выступ чуть выше колена и, прикрыв лицо и взмолившись о том, чтобы снаружи оказалось хоть что-то, на что можно приземлиться, бросаюсь в темноту.
Острые осколки цепляются за волосы и юбку, разрывая ткань. Но, слава Свету, снаружи оказываются строительные леса, которые всего на несколько сантиметров выше нижней рамы. Правда, из-за этого я цепляюсь носком ботинка за край и падаю лицом на платформу из камыша. Едва я успеваю осознать, что произошло, рука в перчатке хватает меня за лодыжку. С криком я бью по пальцам второй ногой, а как только убийца ослабляет хватку – отползаю подальше.
Вот только впереди проем, а до земли, усыпанной каменными блоками, метров шесть. Когда я собираюсь с силами и поднимаюсь на ноги, он выпрыгивает из окна. Отвернувшись от летящих во все стороны осколков, хватаюсь за вертикальный столб и отталкиваюсь, чтобы оказаться на внешней стороне лесов. Упершись ногой в горизонтальную перекладину, я подталкиваю себя вверх и хватаюсь за верхнюю платформу, а затем взбираюсь на нее.
Шагнуть – ухватиться. Шагнуть – ухватиться.
Расстояние между нами увеличивается, но убийца не собирается сдаваться. У меня возникает мимолетная мысль – воспользоваться лунным камнем, хотя его воздействие на мои чувства не так уж сильно, но мне не удержать его в руке. Столбы скользкие и холодные от дождя, поэтому за считаные секунды пальцы немеют. Капли летят в лицо, а луна все еще скрыта за тучами, пробираться приходится почти на ощупь. Вытянув руку, я натыкаюсь на столб и аккуратно обхожу его, но к нему прибита не горизонтальная балка, а диагональная. Не желая оставаться здесь, я прохожу дальше. Убийца, кряхтя, ползет за мной. Я тянусь вперед, чтобы схватиться за следующий столб, – и натыкаюсь на пустоту. А он подбирается все ближе, вызывая панику.
Двигайся.
Я сосредоточенно взбираюсь по паутине столбов, поднимаясь все выше с проворством, которого не ощущала раньше. Если удастся добраться до крыши, смогу убежать по водосточному желобу. Дождевая вода заливает левый глаз, поэтому приходится потратить драгоценную секунду, чтобы вытереть его. На пальцах остается кровь. Видимо, я порезала голову, когда выскочила в окно, но густые волосы защитили от более глубокой раны. Трудно сказать, чем вызвана моя слабость: потерей крови, страхом или голодом. Возможно, всем вместе.
Взобравшись на следующую платформу, я замираю на несколько секунд, чтобы справиться с головокружением. Но, судя по скрипам и стонам, убийца вскоре доберется сюда. Я – напротив верхнего ряда окон, освещающего хоры, но до крыши еще два уровня лесов. Могла бы пробраться внутрь, если бы не страх, что леса подо мной обвалятся: одна из балок крыши пробила стекло и уперлась в платформу. Зато замечаю узкий треугольный осколок стекла, свисающий с верхнего края округлой рамы, а затем – выдергиваю его.
Острые края впиваются в ладонь, разрывая кожу. Течет кровь. Теперь у меня есть оружие, но вряд ли я смогу им отбиться. С каким человеком мне предстоит встретиться? Симон считает его умным. И он смог испортить строительные леса меньше чем за неделю – тогда я в последний раз осматривала их.
За край плетеной платформы цепляется рука в перчатке, вынуждая меня отползти подальше. Заостренный край моего импровизированного оружия цепляется за платформу и глубже врезается в ладонь. Но у меня возникает идея.
Я сильнее сжимаю стекло и тяну его на себя, проводя острым краем по камышу и
