А если говорить о заключенных, то про их находчивость можно было написать целую диссертацию под названием: «Инструменты первой необходимости и выживания в условиях ограниченных ресурсов в постсоветской системе УФСИН». Чего там только не было придумано! Заключенные придумали, как добывать огонь из ваты, умели делать из подручных средств все необходимые приборы и оружие. Любой музей УФСИН предоставит вашему вниманию неограниченное количество экспонатов, конфискованных у заключенных и демонстрирующих всю изобретательность обитателей российских зон и тюрем. В условиях войны эти навыки оказались весьма востребованы.

В армии есть мина, которая называется «ПОМ-2-Р» и которую удобно использовать при отступлении: бросаешь ее сзади себя, и она раскрывается, выбрасывая несколько растяжек в разные стороны. Если на ней не подорвался за сорок восемь часов противник, то мина самоуничтожается. У нас в диверсионной группе каждый автоматчик обязан был таскать с собой две мины ПОМ-2-Р. Один раз в Чечне, когда мы помогали альфовцам и уходили от пары сотен боевиков с «языком» — пленным, от которого нужно было узнать необходимые сведения — эти мины помогли нам задержать преследующих нас чеченцев и выиграть время для отхода.

Перед второй попыткой запрыгнуть в частный сектор с нашего угла «Конг» стал стрелять этими минами из РПГ, прикручивая их к стартовому заряду. Таким образом он отрезал возможность украинскому подкреплению быстро подойти на помощь бойцам, которые держали оборону в частном секторе. Параллельно мы открыли интенсивный огонь на подавление противника из всех видов вооружения, и под прикрытием этого огненного вала пацаны из РВ перекатились через шоссе и штурманули первый дом. Второй дом стоял на расстоянии всего десяти метров от первого. За пару часов они выбили украинцев из него и окончательно закрепились в обоих, тем самым обеспечив нам безопасность на восточном фланге.

Оказалось, что Опытное было превращено в один большой опорник: все дома были связаны между собой сетью замаскированных траншей — они соединяли подвалы частного сектора и близстоящих многоэтажек. После этого в моменты сильной усталости мне еще больше казалось, что украинцы как мыши могут вынырнуть из каждой щели и вырезать наши фишки. Я стал более требовательно относиться к тем, кто засыпал на посту.

Обстановка налаживается

Женина группа за неделю отлично укрепилась на своих позициях и вырыла несколько блиндажей с сетью траншей между ними. Его передовые позиции и позиции украинских военных разделял фруктовый сад, посаженный, видимо, еще во времена СССР. В ста пятидесяти метрах от наших позиций, находился сильно укрепленный блиндаж ВСУ, который мы назвали «КСП немцев», который снабжался со стороны дач, расположенных вдоль дороги из Клещеевки в Бахмут. Наши соседи — «Пятерка» — много раз пытались выбить оттуда ВСУшников, но всякий раз они отбивали накаты. Их позиции находились в более выгодном положении по отношению к нашим. По всем секторам обороны, украинцы выставили крупнокалиберные пулеметы М-240 и простреливали сектора, не давая нам подойти к ним. Этот пулемет не грелся при стрельбе, как наш ПКМ, и был практичен в использовании. Установив вокруг датчики движения, украинцы доставляли нам проблемы постоянными прострелами в нашу сторону.

Женины бойцы этого не боялись. Они стали совершенно автономными, полностью адаптировавшись к реальности окопной жизни. По собственной инициативе маленькими группами по два-три человека они выползали к украинским позициям и беспокоили их. Регулярно добывая трофеи, пацаны подпитывали все подразделение. Женя стал чаще приходить ко мне в блиндаж у стелы для общения и координации действий. Совершенно естественным путем он стал «командиром западного направления».

— Привет, «Констебль», — поздоровался он, войдя в блиндаж. — Держи долю малую.

Из-за его спины вышел боец и положил на пол несколько новых американских винтовок, гранаты и рюкзак с продуктами.

— Откуда такая манна небесная?

— Нашли блиндаж, заброшенный в серой зоне, а там всего полно.

— Прямо полно? — удивился я.

— Думаю, нам в ближайший месяц кроме воды от вас ничего не потребуется. Даже поделиться сможем.

Он улыбнулся сквозь свою рыжую бороду.

— Тогда этим рюкзачком ты не отделаешься! Давай, поделись с братвой, чем Бог послал! — в шутку стал настаивать я.

Пока мы пили чай, он рассказал мне последние разведданные, и я внес эти сведения в программу на планшете.

— Значит, у вас как в сериале «Штрафбат» ситуация. Помнишь, когда они нашли немецкий склад и таскали оттуда понемногу. Где еще этот упырь-особист погиб?

— Не особо помню, но тут у них и натовские «трубы», и патронов сколько хочешь разных. Мы уже часть перетаскали, но там еще есть. Только опасно. Они минируют там постоянно, и один раз засада была.

Охота за скальпами и трофеями, была особенностью мировоззрения Кашников. Евгений Викторович, посещая лагеря и вербуя потенциальных воинов обещал им, что все, что будет добыто в бою, будет считаться их законной добычей. Они рисковали своими жизнями и хотели получать за это бонусы. Испокон веков все захваченное становилось трофеями, которые никто не имел право забрать. Либо ты брал то, что добыл, либо вся добыча складывалась в один котел и делилась поровну между всеми участниками штурма. Кашники, превратившись в воинов, ждали того же, но помнили, что есть четкая установка: «Все новое натовское вооружение и материальные ценности необходимо сдавать в штаб».

— Ясность полная! — к радости Жени, ответил я. — Командир сказал, что вам нужно закопаться вот тут. Чтобы между точками прорех не было. — он кивнул — Завтра посади там кого-то пограмотнее выкопать новые позиции из этих ямок.

Позиции, которые удерживал Женя, ежедневно продолжали простреливаться минометами и артиллерией. Каждый день мы выводили оттуда раненых. Его направление было стратегически важным: с его позиции открывался прекрасный вид на дорогу в Клещеевку, юго-западную окраину Бахмута и позиции украинцев. В ответ на обстрелы со стороны украинцев Женины пацаны старались ежедневно обстреливать из гранатометов, пулемета и автоматов расположение противника. Особенно им нравилось вести беспокоящий огонь по дороге, на которой был нескончаемый траффик техники. Помимо Жениных головорезов на его направлении стали работать снайпера из ВДВ, которых дали нам в подкрепление. Женина группа стала еще больше зарываться в землю и соединять отдельные блиндажи в единую систему обороны. Я ходил к ним посмотреть на то, что они там накопали. В один из таких походов я встретил там «Антигена», который сидел в лисьей норе.

— О! Привет. Ну как ты тут?

— Нормально, — пробурчал он, не вылезая из своей норы. — Жив