Мэгги хмурится, качает головой, но я замечаю, что она почти не смотрит на фото.

– Почему бы тебе не спросить у Чарли?

– Он отказывается говорить, – объясняет Уилл.

– Я не могу спросить об этой фотографии никого в Бларморе, не объясняя причин. Но когда я в последний раз была в городской ратуше в Сторноуэе, мне сказали, что там работает человек из Урбоста, который знал всех в те времена.

Меня охватывает беспокойное чувство спешки; ощущение, что если я хоть на мгновение остановлюсь, то будет слишком поздно, чтобы докопаться до истины.

Келли разводит руками в стороны.

– Ладно. Я отвезу тебя.

– Что?

– Джаз может одолжить мне свой дурацкий тягач. – Она улыбается совсем не так, как обычно. – Мне все равно нужно с тобой поговорить. Нужно кое-что тебе сказать.

* * *

Келли ведет машину быстро. «Рейнджровер» с ревом проносится мимо плоских и унылых внутренних болот, все еще золотистых, все еще пустых, все еще наполненных свистом ветра.

– Ты ведь никому не расскажешь об этом, Келли?

– Конечно, нет.

– Кто-то же должен был убить Лорна, верно? Я думала, что Роберт узнал, кто именно, и поэтому был убит, но что, если это сделал сам Роберт? И что, если кто-то видел его? Я имею в виду, боже, если Алек видел его… – Я вспоминаю его пылающие черные глаза. И слова Шины: «Ты здесь не в безопасности». – А может, муж Айлы, Кенни Кэмпбелл, убил Лорна? То, что он умер несколькими неделями позже, – это ведь совпадение, верно? Может, он убил их обоих, и чувство вины оказалось слишком сильным для него? Или как насчет Джимми? Я имею в виду…

Келли резко, с визгом тормозов, останавливает «Рейнджровер» на пустом Т-образном перекрестке, и я замолкаю. Стараюсь не обращать внимания на внезапную панику, вызванную моим чрезмерным волнением, на чувство спешки, которое все еще бурлит в моей груди.

– Извини. Это было перебором.

Келли поворачивается и смотрит на меня, на мои горящие щеки.

– Я понимаю. Желание знать. Потребность знать. Я понимаю. – Она качает головой. – Боже, просто… все вдруг сделалось таким странным, правда? Я постоянно смотрю на Фрейзера и думаю о бедном мальчике, который все эти годы лежал там один, даже без надгробия, не считая надписи на монументе над Лонг-Страйдом, и это просто… Господи, единственное, на что здесь всегда можно положиться, так это на то, что ничего никогда не случается. Раньше я думала, что это плохо.

Она включает «дворники», когда начинается сильный и стремительный дождь, а низкая облачность застилает болотистую местность мечущимися тенями.

– Полиция приехала в Норт-Уист, чтобы поговорить с мамой и папой, – сообщает она, и голос внезапно меняется, перестает быть похожим на ее обычную манеру речи. – Мама сказала, что следствие ведет подразделение по расследованию тяжких преступлений из Инвернесса.

Я закрываю глаза, заставляя себя не говорить больше ничего, не спрашивать ее о том, что полиция разговаривала с ее родителями.

– А я болтаю о подозреваемых, как будто считаю себя Эркюлем Пуаро, – вздыхаю я вместо этого. – Я бесчувственная дрянь. Извини.

– Не хочу тебя огорчать, но ты больше похожа на мисс Марпл, – говорит Келли с улыбкой, но голос у нее по-прежнему ровный.

Я смотрю на нее, пока позади нас не появляется машина, мигающая фарами, а потом наш «Рейнджровер» резко стартует с места, пролетает перекресток и выезжает на дорогу в Сторноуэй.

* * *

Бобби Рэнкину за шестьдесят. Высокий и худой, он стоит в дверях офиса сутулясь – похоже, это привычка – и смотрит на нас усталыми серыми глазами.

– Да, Мердо рассказывал мне о вас. Про вашу книгу о смертельном случае на Килмери в девяносто четвертом году. – Он обходит стол и садится, морщась. – Чем я могу вам помочь?

– Я просто хотела узнать… – Достаю из сумки фотографию; ее рамка слишком громко стучит о стол, когда я кладу ее. – Мистер Блэк не смог всех опознать и подумал, что вы могли бы это сделать.

– А… Та самая знаменитая фотография. – Он берет ее в руки. – Она в плохом состоянии. Давайте посмотрим. – Подносит фотографию к глазам, щурится пару секунд, а затем отодвигает ее на несколько дюймов.

– Мистер Блэк решил, что те, кто впереди, – это Джимми Стратерс, Чарли Маклауд и, возможно, Брюс Маккензи…

– Да. – Бобби Рэнкин кивает. – Думаю, он прав. А за ними – Макдональды, Алек и Фиона.

– Никого слева на фотографии он не узнал.

– Не могу его винить. От них мало что осталось, не так ли? – Он щурится еще несколько секунд, прежде чем положить фотографию обратно на стол. Указывает на мужчину и женщину на самом левом краю снимка. – Боюсь, я не могу сказать, кто они, но за ними стоит Юэн Моррисон. Определенно.

– Спасибо. – Я необъяснимо разочарована. В основном потому, что не знаю, чем это поможет. Или даже чем это могло бы, по моему мнению, помочь. Я засовываю фотографию обратно в сумку, встаю и протягиваю ему руку для пожатия. Но не успевает Рэнкин отпустить мою ладонь, как резко качает головой и возвращается за стол.

– Подождите минутку. Могу я взглянуть еще раз?

Я протягиваю ему фотографию, и он смотрит на нее, наверное, целую минуту.

– Боюсь, кто-то неправильно вас информировал.

– Неправильно информировал в чем? – В его уверенности есть нечто такое, от чего мой пульс учащается.

– Эта фотография не могла быть сделана в день фестиваля.

Я замираю.

– Почему?

Рэнкин протягивает мне фотографию.

– Видите рыбацкое судно, пришвартованное позади них? CY415? Это был скаллопер[35] из Каслбэя. Он принадлежал Малькольму Синклеру. Его брат, Алан, управлял катером по ловле креветок из Сторноуэя, и этот катер затонул во время шторма в субботу, девятого апреля, за Нессом. В день фестиваля. Береговая охрана сумела спасти экипаж, но Алан не дожил до больницы. Малькольм приехал из Барры в понедельник, чтобы зарегистрировать смерть брата.

– В понедельник?

Рэнкин кивает.

– Я сам регистрировал смерть. – Он показывает на фотографию. – Это судно прибыло в гавань только в понедельник, одиннадцатого апреля.

Я опускаю взгляд на фотографию, как будто собираюсь возразить, придумать какой-нибудь контраргумент.

Рэнкин пожимает плечами.

– Может, они решили задержаться на несколько дней, переждать шторм… Так поступили многие. Эти транспаранты обычно держатся не меньше недели. – Он улыбается. – В конце концов, чтобы насладиться виски, не обязательно проводить фестиваль.

Только вот Чарли сказал мне, что на следующее утро после шторма все они отправились обратно на Килмери…

* * *

На улице еще только начало вечера, но паромный терминал полностью залит светом, а широкий изгиб