— Уже! Вряд ли я смогу еще хоть что-то добавить! А теперь можешь идти и напиться. Бар в твоем распоряжении.

Стиву хотелось сказать другу все, что он знал, но он сдержался. Сдержался, потому что иначе у Энди не останется шансов.

— У него есть теперь деньги, но он потратит их не на кроссовки. Дай бог мне ошибиться!

— Ты не ошибся. Он сказал, — произнес Рой, опрокинув на грудь голову.

— Черт! Я знал! Вот он, твой падший ангел в человеческой плоти! Ты сам столкнул его! Живи теперь! Хочешь, торчи на мосту! Хочешь, бросайся с него! Только это ничего не изменит!

Шон резко поднялся и пошел к бару. Рой даже не решился взглянуть ему вслед.

Энди шел на работу. Ощущение прикосновений еще не покинуло его, и он был почти счастлив. Парень старался ни о чем не думать. Он улыбался, вспоминая прошедший вечер. Какой-то тоненький колокольчик звенел внутри. Жизнь почти удавалась, и ему хотелось жить дальше. Очень хотелось. В желудке трещало, но мальчишка заполнял пустоту воспоминаниями, и есть хотелось уже не так. Сейчас он придет в кафе и позволит себе что-нибудь. Пусть списанное, холодное, какая разница! В кармане, в самой его глубине лежат деньги, и это главное. Пятница. Еще три дня и будет выходной. Он так ждет его, потому что займется подарком. Он уже знает, что подарить. Только бы хватило денег…

— Энди!

Парень оглянулся на голос. Девушка махала ему рукой.

— Привет, Линда! Как дела?!

— Все хорошо, а ты что счастливый такой?

— Счастливый, потому что счастливый, — улыбнулся мальчишка.

— Поделись, не будь жадиной, — щебетала девушка. — Я первый раз вижу тебя в таком настроении.

— Ты рассердишься.

— Я? Почему? Почему я должна сердиться?

— Потому что мы целовались. Может быть, я дал тебе надежду.

— И что?

— Я гей, Линда, — выпалил Энди и покраснел.

Девушка помолчала немного, а после грустно улыбнулась.

— Все самые классные ребята почему-то оказываются геями. Это как наваждение.

— Прости. Это не зависит от меня, что я люблю только его. Теперь я понял окончательно.

— Его? У тебя кто-то есть? Кто он?

— Он? Рой. Ему тридцать шесть, и он самый прекрасный мужчина, которого я только встречал.

— Тридцать шесть?! Так он же старик!

— Значит, он самый прекрасный старик на свете. Он так молод, что мне все равно, сколько ему лет, — мечтательно произнес Энди, и взгляд его потеплел.

— Где ты его нашел? На кладбище, что ли?

— По дороге туда. Это длинная история. Я расскажу тебе как-нибудь потом.

— Ничего не поделаешь, — вздохнула Линда. — Надеюсь, тебе не очень противно дружить со мной?

— Ну что ты! — воскликнул парень. — Наоборот! Я буду только рад, если тебе не станет противно дружить со мной.

— Я подумаю, — кокетливо ответила девушка.

— Спасибо.

— Тогда непонятно, как он допускает, что ты так живешь?

— Он не допускает. Просто это я маленький кусок дерьма.

— Если сказать, что я понимаю хоть что-то, это будет весьма приблизительно.

— Ладно. Обещаю, я расскажу тебе все. Только потом. Ладно?

— Что-то мне подсказывает, кто-то очень доволен чем-то.

— Я был с ним вчера. А еще я танцевал со Стивом…

— Постой! А это еще кто?

— Стив? Ему почти тридцать семь, и он тоже самый прекрасный мужчина.

— Если я хоть что-то смыслю в математике, то их уже двое?

— Двое, — согласился Энди. — И если одного я люблю, то второго просто обожаю.

— Честно говоря, не вижу особой разницы, но тебе виднее. А этот как допускает, что ты там, где есть?

— И этот не допускает. Только от этого ничего не меняется, потому как я не перестаю оставаться все тем же маленьким куском дерьма.

— Ладно. Идем. Моим мозгам нужен перерыв, иначе я никогда не расплету их.

Энди дружески обнял ее за плечи, и они отправились в кафе.

Шон оставил Роя наедине с бутылкой бурбона, сам взял у охранника машину и уехал по делам. Во всяком случае, так он сказал. Он ненадолго притормозил около кафе, чтобы убедиться, что мальчишка там, а после отправился к стройке, остановившись напротив вагончика сторожа.

— День добрый, отец, — Стив приветливо улыбнулся.

— Добрый, — буркнул мужчина.

— Закуришь? — поинтересовался Шон.

— Сперва скажи, что надо, а после я подумаю.

Стив протянул открытую пачку. Они закурили.

— Дело у меня есть одно на коммерческой основе. Я знаю, здесь мальчишка живет. В подвале, кажется.

— А ты кто такой, чтобы я тебе все рассказывал?

— Друг его.

— Что-то не очень ты на друга похож. Староват маленько.

— Оспорить трудно. Ладно, уговорил. Нанял меня один человек, чтобы я его нашел.

— Ну раз нашел, ко мне какие вопросы?

Стив достал стодолларовую купюру.

— Есть вопросы, раз спрашиваю.

Мужчина взял купюру.

— Взглянуть хочу на апартаменты, да и послушать, что скажешь.

— Не положено, вообще-то.

Стив достал вторую купюру.

— Идем, только быстро. Посмотришь, потом валяй свои вопросы.

Сторож пропустил Шона на территорию.

— Иди побыстрее. Не светись здесь.

— Меня уже нет.

Стив спустился по лестнице, прочертыхался, чуть не разбив ногу, и оказался в небольшом помещении. Тусклый свет пробивался сквозь замызганные грязью полуутопленные в земле окна. Пахло сыростью и мокрой пылью. Вот оно, дно, куда пал ангел Роя. В помещении градусов двенадцать. Придвинутые к теплому коллектору, покрытые картоном ящики. Свернутая летняя куртка Энди. Видимо, спит на ней, как на подушке. У изголовья «кровати» коробка. В ней несколько пар дешевых носков, трусы, поношенная толстовка и изрядно потасканные джинсы. Шон с трудом узнал в них те, что покупал вместе с парнишкой. Пачка бумажных носовых платков. Импровизированный стол, покрытый какой-то упаковочной пленкой. Аккуратно завернутая в полиэтилен булка и три пласта плавленого сыра. Почти пустой пакет с молоком. Бутылка с водой, зубная щетка, паста, обмылок, одноразовый бритвенный станок. Сердце Стива сжалось и забилось в самый дальний угол грудной клетки. То, что он видел, было уже не дно. Это - куда глубже. Он подумал о Рое. Сидит, упивается в хлам, а мальчишка живет. Выживает. Волны непонятного состава восстали в груди, и Шон ощутил тошнотворный привкус. Адреналин, густо замешанный на гневе. Нет, не на гневе. На досаде. И не на досаде, неизвестно на чем, ибо никогда раньше он не испытывал подобных чувств. «И собака выживает, не уж-то человек не сможет?» Я убью тебя, Рой, ибо не знаю, как назвать то, что вижу. Нет предела человеческим возможностям, но ты не достиг бы их. Не смог, потому что сдох бы намного раньше. «Комнатка за десять долларов в день. Вполне уютная. Теплая. Есть все необходимое. Нормально. Жить можно. Ну, по крайней мере, я еще не перекинулся, как видишь», — Стив так явственно слышит слова Энди. «А кто-то задает ненужные вопросы, чтобы кто-то другой очень плохо врал». «Тогда обещай, что больше никогда не будешь меня жалеть. Для меня это слишком тяжело». А видеть это не тяжело, Энди? Шона мутило. Переизбыток кофе, никотина, адреналина, отчаяния, злости… Он оглядывался по сторонам, словно надеялся, что это мираж, и все не так на самом деле. Ничего не менялось. Все только усиливалось. Множилось. Разрасталось. Шон уже с трудом вмещал в себя всю смесь вскипевших в нем чувств. Она клубилась, пенилась, давила.

Стив стоял посреди всего этого и не знал, что Энди думает о нем и улыбается. Он не знал, что мальчишка счастлив, вспоминая его прикосновения, движения танца, переплетенные шелковой лентой музыки. Он не знал, как много места занимает в его сердце, обласканный воспоминаниями и любовью. Маленький ангел Роя. Маленький ангел его самого. Человек. Человечек. Худой. Изможденный. Бесконечно одинокий. Бесконечно счастливый. Вся его жизнь вмещается в сжатый кулак, а раскрой его, и распустится нежный цветок, беззащитно расправляя дрожащие, полупрозрачные лепестки.

Стив не помнил, как поднялся из подвала.

— Ну что, посмотрел апартаменты? — голос сторожа вырвал его из круга мыслей.

— А?

— Апартаменты, говорю, посмотрел?

— Да, — Шон с трудом соображал.

Он вынул еще деньги.

— Это - за то, что ты меня никогда не видел, а это…

Стив быстро написал на клочке бумаги телефон.

— Мой телефон службы спасения… когда поймешь, что пора звонить.

— Щедрый у тебя наниматель.

— И очень не любит, когда что-то, за что заплачено, не выполняется.

— Объяснять не надо. Понимаю с первого раза, — произнес сторож, делая жест рукой с деньгами для подтверждения своих слов.

Шон сел в машину и закурил. Где-то в области желудка пульсировало холодное пятно, выплескивая такие же холодные вязкие сгустки в направлении сердца. Он чувствовал себя так, словно его только что напугали до полусмерти. Стив вернулся