Шрифт:
Закладка:
Джорджина вновь щебечет заезженный текст с вариациями. Толпа беснуется, переливаясь по клубу. Двое на сцене одеваются и покидают ее. Энди продолжает стоять.
— А теперь, — заливается Пол, — я решила чуть изменить условия финала! Я делаю это впервые и очень надеюсь, что после меня не уволят! Итак, сюрприз! Шон Стивенсон!
— А? — не понял Стив.
— Надеюсь, — нисколько не смущаясь, продолжил Пол, — Шон не откажет нам станцевать с каждым из участников финала перед тем, как прибавит еще год выдержки и крепости к своему возрасту без возраста?! Прошу, Шон!
Ну, Пол! Я, наверное, не успею тебя уволить, потому что убью гораздо раньше. Ты, конечно, великий вариатор, но не до такой же степени!
— Шон! Шон! — разразилась толпа. – Шон!
Стив искренне растерялся. Почти никогда не делал этого, а тут пришлось. Несколько мгновений позорно выпали из его жизни, хотя никто ничего и не заметил. Он медленно шел по образовавшемуся человеческому коридору, с каждым шагом все глубже и глубже входя в образ. И хотя Стив еще ничего не делал, Энди видел - он уже начал танец. Парень чуть улыбнулся самым краешком губ, потому что Шон поднялся на сцену в том виде, который считал самым привлекательным для мужчины. Босиком и в джинсах с двумя расстегнутыми верхними пуговицами. Он сумел раздеться так, что можно было думать, что одежда только и ждала момента соскользнуть с него. Шон стоял на краю сцены, растягивая поднятыми руками выдернутый ремень. Толпа ревела, в секунды превратившись в булькающий кипящий котел. Энди смотрел на чуть вдавленную линию позвоночника, сошедшиеся лопатки, ямочки на плечах, проступившие на руках мышцы, и думал, что еще немного и сам он будет размазан по сцене, как разлившийся кисель. Феромоны. Невидимые феромоны Стива. Тонкие, волнообразные колебания возбуждения коснулись его, и он растаял в них.
— Думаю, — продолжил Пол, дождавшись, пока гул на мгновение стихнет, — великий танцор вправе заказать музыку! Прошу, Шон! Партнеры ждут!
— Take my breath away! (1) — крикнул Стив.
О-о-о! Энди едва сдержался, чтобы не воскликнуть.
Ты помнишь, как она мне нравится! Очень! Спасибо! Ты даже не представляешь, какой подарок сделал мне только что!
Стив представлял. Отлично представлял.
Я помню, Энди. Это для тебя.
— Я предпочел бы, — начал он, — чтобы партнеры были одеты! Вы видели их уже в стиле ню, и мне хочется, чтобы вы оценили и другие их достоинства!
— Боишься, Шон?! — послышались выкрики из толпы.
— А как вы думаете?! — не растерялся тот. — Танцевать с двумя столь прекрасными и столь обнаженными мужчинами будет легко?! Вы же не хотите, чтобы после я не успел добежать до коридоров?!
— Хотим! Хотим!
— Хорошо! Я обещаю подумать над этим в другой раз! Пожалуйста, музыку!
Пока Стив танцевал со вторым финалистом, Энди старался не смотреть, но не мог заставить себя отключить боковое зрение. Шон — профессионал, парень знал это и оттого начал волноваться. Всего полшага до победы, и как это далеко. Он думал, что надо успокоиться, и уж если проигрывать, то делать это достойно. Успокоиться не получалось. Больше всего Энди боялся первых прикосновений Стива. Боялся чувствовать его. Слишком много времени прошло. Он успел отвыкнуть. Успел соскучиться, и тело его сейчас существовало вне разума. И разум сдавался. Как-то очень некстати. Парень ощущал себя беспорядочным набором органов, запутавшихся между собой. Он как расстроенный рояль у которого треснула дека и выпали клавиши. Как Шон собирается играть на нем свою рапсодию? Как собирается преодолеть фальшь звучания? Энди был близок к панике. Его сковало состояние ступора, и он почти захлебнулся в отчаянии. Слишком много времени. Оно, как волны, стерло с песка рисунки, которые с такой тщательностью и любовью наносил Стив. Он все забыл! Он не может двинуться! Коллапс! Кома! Провал глубиною в бесконечность! Падение. Резкая боль в желудке. Удары загустевшей крови в висках. Нет! Не могу!
— Можешь, — Стив шепчет на ухо, и парень чувствует его первые прикосновения.
Пальцы легко дотрагиваются до кожи на шее, пробегают по груди, оставляя точечные воспоминания, которые разрастаются, сливаются, заполняя собой все тело.
— Меня нет, — шепчет. — Ты и музыка. Помнишь?
Мальчишка помнит. Великий пианист пробует его, и пальцы начинают играть, извлекая из разбитого рояля первые звуки стройной мелодии. Стив может убить парня за три касания, и он касается, но Энди не умирает. Он начинает жить, звучать, словно прекрасный инструмент в руках опытного музыканта. Каждый раз, когда ему казалось, что он вот-вот разобьется, руки Шона подталкивали его вверх, и он начинал парить…
— Я плачу! — парень услышал ломающийся голос Пола. — Тонны косметики, что были на глазах, сейчас зальют платье!
Звуки его голоса словно вырвали толпу из оцепенения, она загудела и заволновалась.
— Не знаю, — продолжала театрально стенать Джорджина, — если это не Шон, как вам удастся выбрать победителя! Итак, голосуем за первого финалиста!
Взрыв оваций разорвал клуб.
— Теперь ваши голоса за второго участника!
Рев и свист сотряс здание. Ошалевшее эхо вызвало звон металлических перегородок, осыпавшись фейерверком взорвавшихся конфетти.
— Энди Джалалли! — восторженно завопил Пол.
Мальчишка не понял, но Стив уже толкал его к краю сцены. Парень заметался, испуганно кланяясь, но еще до конца не осознавая, что победил. Победил!
— Энди Джалалли!
— Энди-и-и! — вторило эхо толпы. — Энди! Еще! Еще! Бисссссссссссс!
— Кто победитель, тот и музыку заказывает, — улыбнулся Шон, дружески обнимая парня за плечо. — Ты сделал это. Посмотри, все эти люди хотят и любят тебя. Ты — королева бала.
— Спасибо! — мальчишка хотел крикнуть, но его голос сорвался.
— Любите его?! — вступил Пол.
— Да!
— Хотите его?!
— Да!
— Энди, выбирай музыку!
Парень взглянул на Стива, но тот лишь пожал плечами.
— Please don’t go! (2) — он собрал всю свою смелость.
Заиграла композиция, и парень вдруг ощутил необыкновенную легкость. Он победил, Стив рядом, и толпа рукоплещет ему. Он танцевал. Он был счастлив. Впервые за долгое время. Все трудности, голод и холод отступили, потому что он танцевал. Здесь. И сейчас.
— Я начинаю подумывать о пенсии, — улыбнулся Шон, когда представление окончилось.
— Да ну тебя!
— Нет, правда.
— Иди ты!
— Ну, вот и я о том же.
— Ставлю сто долларов, — раздался возглас из зала, — что уговорю мальчишку пойти со мной!
Все переглянулись, разглядывая парня, потрясающего стодолларовой купюрой.
— Ставлю двести! — поддержал кто-то в другом конце клуба.
Энди взглянул на Шона, но тот лишь вновь пожал плечами. Почему нет?
— Четыреста!
— Четыреста пятьдесят! — накаляя страсти, поддержал еще кто-то.
— Тысяча!
— Тысяча сто!
— Полторы!
Парень едва успевал отыскивать глазами претендентов.
— Две!
— Две семьсот!
— Три тысячи!
Возникла минутная тишина. Ставок больше не было.
— Могу я считать, что это окончательная цена?! — наконец опомнился Пол. — Три тысячи... раз!
Он выждал время.
— Три тысячи... два!
Тишина стала такой напряженной, что того и гляди, могла вот-вот лопнуть.
— Пять тысяч!
Энди вздрогнул, стараясь разглядеть заявителя. Рой.
— Пять тысяч раз! Пять тысяч два! Пять тысяч три! — быстро оттараторил Пол, кромсая время. — Итак, торг окончен! Пять тысяч долларов за то, что Рой Гейл Маккена попробует уговорить Энди Джалалли провести с ним время! Начинай, Рой!
Заливаясь краской, парень шел навстречу Маккене. Его сердце рвалось, и теперь куски его конвульсивно и вразнобой бились по всему телу. Один из них попал в трахею, и парень был готов задохнуться. Во всяком случае, все поплыло перед глазами. Рой был, наоборот, бледнее смерти. Кожа лица облепила кости черепа, ясно вырисовывая темный контур глазниц. Он выглядел настолько паршиво, насколько только мог выглядеть. Они смотрели несколько мгновений друг другу в глаза, а потом обнялись, и Энди заплакал.
— Проведи со мной время, — дыхание Роя пронизало волосы парня.
Он бы ответил, только не мог и лишь крепче сжал кольцо рук.
— Поедем домой, — просил Маккена, но Энди
