королей,

А после смерти я стал императором духов.

Вновь настанет тот день,

Когда крови напьется моя На-ароэнна,

А Кровавая Пасть будет кости глодать…

Отчизну свою не дадим опозорить мы впредь.

Должен Куни Гару умереть!

– Отличные сборы сегодня, – удовлетворенно промолвил Нода. Ему нравился звон монет в кошеле, этого ежевечернего подношения от паствы.

– Не хватит ли нам уже денег? – спросил Дору. – Надоело мне расхаживать все время в нищенских лохмотьях. Когда мы снова сможем переодеться в чистое и навестить дом индиго?

– Терпение, брат мой, – сказал Нода. – Ни к чему привлекать к себе внимание секретаря предусмотрительности или шпиков Куни Гару. Нам и так долгое время изрядно везло, но нельзя без конца рассчитывать на удачу. Средства, которые мы собираем, нужно обратить в оружие.

Им и впрямь исключительно везло. После пары неудачных попыток мятежа и нескольких месяцев, которые друзья провели в бегах, прячась от шпионов герцога Коды, они решили держать путь на Туноа, в расчете на то, что сильный в этих местах культ Гегемона обеспечит их бесстрашными воинами.

«Предусмотрительные» преследовали их до островов, но там вдруг словно бы утратили интерес к двум низложенным королям Тиро. Агенты Рина Коды не только не схватили заговорщиков, но даже, вероятно опьяненные прошлыми успехами, стали совершать ошибки.

В чайных домах, когда Нода и Дору уже считали себя пойманными, охотники так громко обсуждали свои планы, что преследуемые все слышали, а потом уходили, не произведя ареста. Невероятно беспечные и ленивые лазутчики герцога Коды забывали в гостиницах карты и приказы, подписанные лично секретарем предусмотрительности, из которых Нода и Дору черпали важную информацию.

Поначалу два короля отказывались полагаться на достоверность этих документов. Согласно оным, некоторые караваны, перевозившие драгоценные камни герцога, шли почти без охраны, полагаясь на прикрытие под видом сборщиков мусора. Нода и Дору попытали счастья, устроив набег на один из конвоев и были вознаграждены щедрой добычей, не пролив при этом ни капли крови: возчики герцога Коды разбежались, как только поняли, что это налет. Два короля потом до упаду смеялись над трусостью императорских шпионов.

Деньги расширили их возможности: они стали нанимать осведомителей при дворах знати и императорских магистратов по всему Дара. Как приятно было тратить средства, украденные у шпионов, на то, чтобы шпионить за их хозяевами.

Дела пошли еще более удачно, после того как двое заговорщиков побывали в доме индиго, где одна темноволосая милашка без умолку щебетала про свои таланты и щедро делилась тайнами, подслушанными у богатых клиентов. Но стоило ей выпить всего лишь один кубок сливового вина, как она вся раскраснелась и еще до того, как кувшин опустел, погрузилась в сон. Обыскав комнату и обнаружив ее сундучок незапертым, Нода убедился в своих подозрениях: недалекие клиенты действительно щедро вознаграждали красавицу. Прикарманив ее сумочку, Нода поспешно ушел, и только позднее они с Дору осознали, что в украденном кошельке содержалось кое-что подороже драгоценных камней.

Там нашлись рецепт растительного снадобья, вызывающего гипнотический транс – без сомнения, одна из уловок ушлой девицы – и смятый черновик выполненной каллиграфическим почерком записки с критикой императорской политики по сокращению финансирования для армий независимых фьефов. Последняя, очевидно, принадлежала одному из клиентов.

Нода тут же составил план, как лучше обратиться к знати за дополнительным оружием. После снижения поступлений из императорской казны аристократам не оставалось иного выбора, кроме как сократить войско, увеличить налоги или начать продавать оружие на черном рынке. Нода не сомневался, что найдется немало таких, кто выберет последний вариант.

Но самой ценной находкой стало зеркало. Оно лежало на самом дне кошеля девушки, завернутое в бумагу. Поначалу бывшие короли решили, что это всего лишь еще одна дорогая вещица, поскольку ручка и тыльная сторона зеркала были позолочены. Но как-то раз, разглядывая свое отражение, Дору Солофи открыл, что вопреки идеально гладкой поверхности зеркало отбрасывает на стену картинку в виде обнаженной женщины. На бумаге, в которую было завернуто зеркало, имелись имя и адрес мастера. Это была неприметная мастерская в Хаане.

Нода тут же отрядил туда доверенного посланца. Выяснилось, что, как он и подозревал, в мастерской применялась секретная технология изготовления зеркал, изобретенная совсем недавно. Хотя хозяин поначалу и сопротивлялся, не желая наносить изменническую надпись, сочетание денег и угроз расправы с семьей в конце концов убедили его пойти на сотрудничество и изготовить зеркало, ставшее ключевым звеном в представлениях, которые Нода и Дору устраивали для своих последователей.

– Помнишь, когда мы два года назад поклялись в Пане быть братьями, нам показалось, что боги благоволят нашему плану? – спросил Нода.

Дору кивнул:

– Я начинаю верить, что это и впрямь так.

Глава 21

Мать и дочь

Пан, четвертый месяц девятого года правления Четырех Безмятежных Морей

– Император согласен со мной, что в наш курс следует добавить изучение биографий выдающихся людей, – сказал Дзато Рути. Свежий ветер струился через зал для занятий, принося с собой аромат ранних весенних цветов. – Вы сыновья и дочери императора, и я надеюсь, что великие свершения важных исторических фигур разовьют ваши достоинства, а примеры минувшего помогут избежать ошибок в будущем. Я хочу, чтобы каждый из вас провел следующий месяц, сосредоточившись на любой, по вашему выбору, значимой фигуре из недавнего прошлого. Вы в подробностях изучите жизнь этого человека и объясните его взлет и падение в свете более широкого понимания истории. Фара, давай начнем с тебя. Кто тебя привлекает?

– Мне хотелось бы послушать рассказы про госпожу Миру, – ответила семилетняя Фара.

Три года минуло с первой Великой экзаменации, проводившейся в правление Четырех Безмятежных Морей. Хотя Фара утратила детскую пухлость, очаровавшую некогда повелителей Дара, в глазах ее по-прежнему горели озорство и необоримая веселость.

– Ты говоришь о консорте Гегемона? – Рути поразмыслил, потом одобрительно кивнул. – Госпожа Мира старалась сдерживать наиболее разрушительные порывы Гегемона, а в конце умерла, доказывая преданность возлюбленному супругу. Она была образчиком женских достоинств и вполне подходит в качестве объекта изучения для юной госпожи. Принц Тиму, кто твой фаворит?

Тиму, теперь юноша шестнадцати лет, должным образом преклонил колени, сложил руки и провел ими по противоположным предплечьям, пока они не скрылись под ниспадающими рукавами. Он вычитал в древних книгах про сей формальный жест, призванный выказать почтение ученика к учителю, не попав ему при этом случайно в глаза кусочком воска или каплей чернил с кончиков пальцев. Тиму склонил красивое лицо и промолвил:

– Я, с вашего позволения, хотел бы изучать деяния короля Джидзу.