— Шапка твоя чудесная мне сегодня два раза жизнь сберегла.

— А! — Обрадовался старик. — А ты брать не хотел. Придушил кого?

— И придушил, и зарезал, — повинился Ждан. — А был бы без шапки — лежал бы сейчас в земле.

— Придушил — это хорошо, — довольно повторил банник. — Хоть не добрых людей?

— Ведьму.

Банник, кажется, аж засиял весь, под слоем грязи.

— Так её, собаку паршивую! — прорычал он и плеснул ещё кваса на угли.

— Гонишь уже? — спросил Ждан. — Третий пар твой.

— Сегодня можно, — благодушно ответил банник. — Хлеба мне притащи только, да соли побольше насыпь, не скупись. Праздновать буду!

Вымывшись хорошенько, Ждан оставил баннику кадушку с водой, долил кваса в ковш и пошёл за хлебом. Он надеялся, что Сияна уже легла спать и увела гостью, имени которой он так и не спросил, с собой, но не тут-то было. Стоило войти, как обе уставились на него, будто гвоздями к стене приколотили. Он, не обращая на взгляды внимания, отрезал от каравая добрый кусок, посолил круто и отнёс в баню. Когда выходил, услышал довольное чавканье и невольно улыбнулся.

— Случилось что, Жданушка? — осторожно спросила Сияна, когда он снова зашёл в горницу.

— Лана убили, — сказал он, усаживаясь на лавку. — Вместе с хозяйкой, у которой жил.

Сияна охнула и закрыла лицо руками, а гостья только заморгала непонимающе.

— Мы, похоже, с плохого знакомство начали, — помедлив, сказал Ждан. — Давай-ка, девица, заново попробуем. Меня Жданом зовут, я тут десятник над отроками.

— А меня Цветава, — ответила девушка, не заметив, как он вздрогнул от её имени. — Я из дозора Вежи. Мы сюда шли да заметили большую армию меченых. Когда до крепости добрались, то посадили нас в поруб. Пять дней я просидела, только минувшим днём вышла и сразу тебя искать пошла.

— Зачем?

— Привет тебе принесла от десятника Вячко. Он сказал, ты поймёшь.

Ждан только кивнул и попросил:

— Давайте-ка спать ложиться. Утро вечера мудренее.

— Так, уже мудренее некуда, — откликнулась оправившаяся от новости Сияна. — Я хотела Цветавиным товарищам пирогов испечь.

— Доброе дело, — кивнул десятник.

— Вот уж тебя забыла спросить, — насупилась вдова. — Печь от твоих дурацких плясок едва не рассыпалась.

— Погорячился я, — смутился Ждан.

— А ты кровь остуди — воду потаскай из колодца.

— Сделаю, дай хоть минуту роздыха.

— А кто такой Лан? — спросила Цветава, чтобы хоть как-то приостановить начинающуюся перепалку.

— В десятке вместе ходили отроками, — ответил Ждан, — вместе с Вячко и Любимом. Как они там, в Веже?

— Вячко отроков гоняет по крепости, — пожала плечами Цветава. — А Любим в полусотню к волхву Твёрду попал и уже сам десяток в горы водит.

Она не врала. Пусть и не общалась особо с обоими, но Вежа — крепость небольшая и хоть в лицо, но всех знаешь.

— Добро, — улыбнулся десятник. — А скажи-ка, девица, кто тебя так здорово научил на кулачках биться?

Цветава хотела ответить, как обычно, что, мол, чаще драться надо, а не девок тискать по углам, но спохватилась и сказала:

— Была у одного дядьки в обучении, вот он и показал. Меня научил, а сам не сдюжил однажды.

— Прости.

— Да, чего уж там. Дело прошлое.

— Дело прошлое, а вода сама себя в ушат не натаскает, — подала голос Сияна.

Ждан фыркнул и поплёлся к колодцу.

— Может и я чем-то помогу? — вскинулась Цветава. — Это же я его об печку…

— Да что ж тебе было под кулаки подставляться? — удивилась вдова. — Приложила — и правильно сделала, а то привыкли тут… А про помощь и не заикайся! На твою долю и так довольно выпало. Отдыхай. Я тебе на лавке постелила.

Когда ложилась, Цветава успела подумать, что совсем не чувствует усталости, и тут же провалилась в сон.

***

Ждан разбудил её, когда уже совсем рассвело. Сияна, будто и не ложилась совсем, всё суетилась у печи, заметила, что гостья проснулась, улыбнулась на приветствие и тут же строго велела идти завтракать. Цветаве как-то рассеянно подумалось, что вдове явно мало житья с молодым десятником, которого целыми днями нет дома. Ей бы целую ораву детишек, она бы их гоняла не хуже любого десятника, но и любви давала бы не меньше. А так… От такого количества внимания и заботы и погибнуть можно ненароком, вон сколько пирогов напекла за утро, а ведь вчера Цветава не заметила, чтобы где-то подходило тесто.

Она умылась у колодца, взмахнула по привычке руками, разгоняя кровь после сна, но снова спохватилась, опасаясь напугать прыжками и выпадами хозяев, и просто вернулась в дом. К этому времени всё уже было на столе: свежие пироги, мёд, масло, каравай хлеба, какие-то варенья и сласти, наверняка приготовленные самой хозяйкой. Ждан жевал кашу из миски, размером больше похожей на корытце для поросёнка, Сияна прихлёбывала чай вприкуску с медовым пряником. При виде Цветавы, оба прервали какой-то разговор, что вели вполголоса.

— Как спалось? — спросила хозяйка.

— Отлично, — улыбнулась Цветава. — Только мало.

— Ничего, успеешь ещё