Подчинённые сдавленно фыркнули, но нарвавшись на очередной яростный взгляд, снова замерли будто истуканы.

— Ищу десятника Ждана.

— Я его тоже ищу. Как найду, оборву уши и отправлю дрова на кухню колоть.

Цветава замерла, не понимая, что говорить дальше, но Военег, похоже, сам не желал недомолвок и спросил:

— Зачем он тебе.

— По личному делу, господин сотник.

— По личному, значит… — протянул Военег. — У всех тут личные дела, один я чужими занимаюсь. Так, Горыня?

— Так точно, господин сотник, — пробасил чудь.

— Верно, — продолжил сотник. — Одни, по девкам шастают десятки бросив, другие девок к себе…

— Простите, господин сотник, но я вам не девка.

Цветава увидела, что десятникам стало совсем дурно, того и гляди без чувств рухнут, а сотник отчего-то сбился и странно посмотрел на неё.

— Вон пошли! — рявкнул он на подчинённых. — И чтобы рты на замок закрыли, а то я вам их сам залеплю!

Десятников, как ведром сдуло, а враз охолонувший сотник повернулся к Цветаве.

— Прости, девица, лишнего хватил, — произнёс он. — Вины за тобой нет, то нрав мой. Ждана, значит, ищешь?

— Ищу, господин сотник.

— Разминулись вы. Утром он, как полагается, с десятком был, а сейчас десяток у волхва Здебора на занятии, так он ушёл.

— А где же мне его искать? — растерялась Цветава.

Она вдруг поняла, что слишком много впечатлений свалилось на неё за один день: выход из острога, путешествие по незнакомой крепости, базар, поиски неведомого десятника, а теперь ещё этот вспыльчивый дядька, неожиданно сменил гнев на милость.

— Сейчас узнаем, — пообещал сотник, и, набрав в лёгкие воздуха, рявкнул: — Горыня! Где ты там, шкура кобелиная!

Давешний десятник-чудь будто из-под земли вырос и пробасил:

— Я, господин сотник.

— Ждан знаешь, где живёт?

— У Сияны, вдовы Искреновой, — отчеканил десятник, будто заранее знал ответ.

— Точнее, Горыня. Я что, мысли твои блудливые читать должен?

— На северной стороне слободы, господин сотник. Там ворота с резными коньками.

— А ты откуда знаешь? — прищурился сотник

— Я это… — Горыня замялся. — Свататься к ней ходил…

— И как?

— Она меня скалкой по голове…

— Вот! — назидательно воздел палец сотник. — Вот, Горыня. Видишь? Ни одна приличная молодица за тебя замуж не хочет.

— Так точно, господин сотник! — отчеканил десятник.

— Седмица тебе на исправление. И чтобы десяток в порядок привёл!

— Будет сделано, господин сотник.

Цветава даже губу закусила, чтобы не улыбнуться, до того чудно выглядело, как маленький сотник поучает детину-десятника.

— Теперь знаешь, где искать, — повернулся Военег к девушке.

— Благодарю, господин сотник.

— Как разыщешь, возвращайся сюда. Найдём тебе место для ночёвки. Всё, свободна.

Цветава почтительно поклонилась и двинулась прочь от гневливого сотника.

К воротам с резными коньками она подошла уже под вечер, всё-таки не выдержала — снова завернула на базар и долго бродила по рядам, разглядывая диковины, стараясь не обращать внимания, как косятся на её меч. Потом почти так же долго бродила по слободе, с непривычки несколько раз сворачивая не туда. Но нужный дом разыскать сумела, толкнула калитку, та оказалась открыта, но под ноги с лаем тут же кинулась кудлатая рыжая дворняга. Цветава хотела было отпихнуть её ногой, но та на удивление ловко увернулась и продолжила облаивать незваную гостью.

Скрипнула дверь, и на пороге показалась хозяйка. Цветава почувствовала, как сердце подло кольнула зависть. Хороша хозяйка: высокая, ладная, румяная, с густыми волосами, собранными, как полагается замужней, в две косы, алыми губами и малахитовыми глазами. Немногим она старше самой Цветавы, но та перед ней будто коза кривоногая супротив породистой лошади. Понятно, почему к ней женихи сватаются, не смущаясь даже вдовством. Интересно, а этот самый десятник тоже к ней…

— Поздорову тебе, девица, — глубоким голосом поприветствовала её хозяйка. — С чем пожаловала?

— Здравствуй, хозяюшка, — опомнилась Цветава. — Это ли дом Сияны, вдовы Искрена?

— Верно всё. Мой это дом, а я — Сияна, только не припомню тебя.

— Я Цветава из Вежи. Ищу десятника Ждана, весточку ему принесла от товарища его, Вячко.

Собольи брови удивлённо взлетели вверх, видно, имя это было в доме знакомым, и она торопливо проговорила:

— Так, что ж ты на пороге стоишь? Проходи скорее!

Цветава шагнула было к крыльцу, но под ноги опять бросилась кудлатая дворняга, зашлась хриплым лаем, не пуская чужого к хозяйскому добру.

— Жужка!Вот уж привязалась! — всплеснула руками Сияна. — Сейчас я тебе палкой…

Дворняга, заслышав гневный окрик, отскочила в сторону, замолчала, но, кажется, косилась на хозяйку с осуждением: «Я тебя от врагов берегу, а ты…»

— Ждан эту псину приволок, — пояснила Сияна. — Ох и брехливая попалась, ещё и убегает постоянно невесть куда. Где он только такую дурную раздобыл?

— Хорошая собачка, — улыбнулась Цветава. — Верная.

— Вот и он так твердит, — отмахнулась хозяйка. — Ты проходи в горницу.