Удар булавой в лицо. Полотнище щита скрипнуло: тяжесть в руке, боль. Снова лицо воснийца, выпад правой. Попал! Лезвие керчетты вскрыло ноздрю, острие ткнуло в глазницу. Вой. Полоса на чужом лице. Кожа, как сырая шкура, болталась на кости.

– Ава-аг-ха!

Враг схватился за щеку, притянул ее к носу, прикладывал, приглаживал. Кровь заливала подбородок…

– Лэйн!

Меч нашел брешь в ребрах. Протолкнуть гарду вперед – крик! – и гарда идет назад. Минус один. За ним двое.

– Лэйн, ты…

Враги расступились. У входа в дом показался лучник с по-дурацки кровожадной улыбкой. Он отпустил тетиву. Плащ сдавил горло, утянул назад, к земле.

Стрела прошила щит насквозь, едва не добравшись до моего лица.

– Куда?! – крикнул Васко.

Я не знаю. Бригантина противно прилипла к спине.

– Здесь еще дверь! – В голосе Руш – надежда.

Боль в ребрах такая, что тяжело дышать.

«Можно отступить?» – Я пятился, пока не наткнулся на перила. Лестница. На лицах врагов – ужас. Только один решился побежать вперед.

– Они в западне, бей их, бей! – подначивал кто-то со двора.

– Смерть чужакам! – завопил храбрец, нацелившись не в меня, что ближе, а почему-то в Васко.

– Закрывай!

Васко замахнулся топором на смельчака, тот отпрыгнул в коридор, и перед его носом захлопнули дверь. Руш придержала ее плечом, вместе с ней навалился и Коваль – его ноги скользили по полу.

– Засов, ну!

Керех воткнул тяжелую доску в паз. Васко уже двигал шкаф по полу, наваливаясь плечом.

Руш подхватила Коваля, закинула его руку на шею.

– Мы тебя перевяжем, дружочек. Потерпи, сейчас… Эй, слышишь?

Дверь выглядела очень хлипко. Я поднял забрало выше, чтобы осмотреться. Узкий коридор, гобелены, длинная лестница, пол, уже залитый кровью. Единственное преимущество, которое я выбил. И какой ценой?

Все обернулись ко мне, в глазах немой вопрос: «Что дальше?..»

Хоть и ясно, что никакого выбора уже нет.

– Выше, – просипел я. Сейчас бы пару глотков воды!

Дверь начали ломать с другой стороны.

– На второй. – Каждое слово давалось с трудом. Отдохнуть. Хоть бы немного…

«Роскошь».

– Да помогите же ему, болваны!

– Посно, – заметил Бун.

Торопливые шаги, скрип ступеней, чьи-то стоны. Лестница. Нужно подняться самому. Ноги плохо сгибаются, но послушно ведут по ступеням. И зачем я опираюсь локтем на перила? В голове странная пустота.

Переступил через Коваля. Поскользнулся на втором шаге – все сапоги в крови и грязи.

– Куда?.. – хрипло спросила Руш.

Лестница одна и ведет только вниз. В здании два этажа. Трещат ставни. Больше гостей. В чертовом особняке не хватает воздуха.

– Тащите шкафы, мебель… что угодно, – сказал я.

Васко тут же бросился на поиски. Дверь еле сносит удары.

«Мы в два счета сломали уличную, сколько продержится эта?»

Нельзя останавливаться. Время. Роскошь. На этаже больше пяти дверей и ни одной чертовой скамьи. Васко ушел в конец коридора, и Руш – за ним.

«Нужно что-то делать», – рваные мысли, рваное дыхание.

Я плечом толкнул ближнюю дверь с левой стороны, не убирая керчетту.

– А! – вскрикнуло что-то за ней знакомым голосом.

Лезвие само поднялось к чужому горлу и не встретило сопротивления. Вместо шеи тряслись подбородки. Не солдат. Без оружия, руки подняты. Дорогой сюртук, поганый алый цвет…

– Нур?.. – Я отвел клинок от его горла. – Какого дьявола ты тут…

– Это мой особняк! – взвизгнул торговец.

Васко продолжал поиски. За треском и грохотом с лестницы я не понимал, что происходит в коридоре.

– Твой?.. Отлично, – выдохнул я. – Где найти тяжелую мебель?

Снизу послышался страшный треск. И еще раз. И снова.

Нур ткнул указательным пальцем в коридор:

– Н-на первом.

«Дьявол! Бесполезные люди!»

– Спрячься здесь. – Я оставил Нура в комнате и выскочил в коридор. Крикнул Васко и Руш: – Мы подержим лестницу. Пока. – Воздуха все еще не хватало. Шкаф рухнул. Дверь внизу почти сломалась.

– У меня еш-ше пять, – сказал Бун, и я понимаю, что он про стрелы.

Нур высунулся в коридор и схватился рукой за сердце.

– Позвольте, кто на вас… э-э… нас нападает?

– Вот их и спроси! – рявкнула Руш.

Ноги горят после боя и подъема. Остается надежда, что враги устали не меньше. Все ступени в крови Коваля. Снаружи – еще дюжина врагов.

– Ха-ха-ха, – вдруг подал голос Керех.

Дверь продолжали выбивать. Откуда у воснийцев такая тяга к убийству? Или собственной смерти…

Я обернулся к нашим. Керех сидел на полу, широко расставив ноги и сильно сгорбившись – стрелы в его спине почти касались стен.

– …ха, – отсмеялся он. Шестопер лежал у раскрытой ладони. – Ничего н-не работает, братцы!

– Ты што, говорить могешь? – обомлел Бун.

Количество шума подозрительно уменьшилось.

– Дрянь! – крикнула Руш из коридора. – Здесь еще одна лестница…

Керех повысил голос:

– Молчи – не молчи, всяко сдохнешь! – он поперхнулся и сплюнул кровь. – Заветы, обеты, греб-баная срань… Не верьте им, братцы, не…

Васко что-то толкал по дощатому полу.

– Нашел! Один есть!

– Мой сервиз, – всхлипнул Нур так тихо, будто боялся, что его услышат.

– Отлично! – Ложь самому себе, чтобы унять дрожь в ногах. – Мы удержим эту лестницу. – Я переглянулся с Буном. – За вами вторая…

Со мной не спорили. Я проводил их взглядом, думая, что вижу в последний раз.

– Эй, – Руш обернулась, постучав ладонью по углу в коридоре, – не подохни.

Она бы добавила что-то еще, но ее перебили:

– Да к-кто вообще эту херню придумал, милость божия…

– Керех, саткнись! – Бун наложил стрелу на тетиву.

Надо было крикнуть в коридор: «Ты тоже!» Нет, «вы тоже». И перевязать Кереха. Но времени для роскоши давно не осталось. Я отвернулся к лестнице.

За два удара упала дверь на первом. Впереди всех бежал высоченный восниец с хорошей защитой.

«Надо было дочитать эту долбаную книгу».

– Первый со щитом, – предупреждаю Буна. Значит, вся работа на мне.

Десять ступеней слишком легко пробежать. Восниец переступил тело и высунул рожу из-за обода, ничего не страшась. Я пнул полотно без герба и сам чуть не потерял равновесие. Славные перила! Враг сделал шаг назад, туда, где лежал Коваль. Но не упал – за ним стояла поддержка.

– Тебе конец, падаль, – послышалось из-за щита.

Похоже, говорил правду. Подонок вооружился клевцом и отлично им владел – отвел керчетту вбок, завел в сторону – чертовы перила! – и легко замахнулся, целясь в голову. Я принял весь удар на левую под щитом, согнулся, пытался толкнуть керчетту под вражеский щит. Острие напоролось на железо. Я упирался сапогами, не давал врагу пройти вперед. Рана у ребер снова заныла, я зарычал от боли. Клевец ударил меня по спине. Еще один удар, будто под бригантиной чертовы гвозди, а я