— Согласен, это лучше, чем выслушивать его объяснения в штабе.

Полковник Мурманский, получив копию донесения, пришел в ярость:

— Щелкоперы проклятые! Копаться все мастера, а ты попробуй сам сделать! Наряди всех в новое. А сам с чем останусь? Им нужно, а Мурманскому нет? Мурманский для себя бережет? — выкрикивал он, хотя в кабинете никого не было.

Просмотрев до конца доклад, он стукнул кулаком по столу:

— Дежурного ко мне!

В кабинет вошел испуганный старший лейтенант.

Мурманский окинул его придирчивым взглядом.

— Почему без шпор? Распущенность! Кто допустил к дежурству?

— Начальник штаба, товарищ полковник, — доложил дежурный. — Он же инструктировал.

— Да разве вас словами проймешь? Ложи перед вами строевой, внутренний, караульный, дисциплинарный уставы и инструктируй, пока у вас губы до полу не отвиснут. Измерил, не хватает двух сантиметров — еще инструктируй! С вами голову потеряешь, помощнички. Сообщи капитану Скобелеву, что я приеду смотреть что у него делается. Пускай мне только выставит оборванцев, я ему растолкую, почему черепаха смешная. В полки передай устный приказ, чтобы командиры дали ему по пятьдесят пар ботинок, по пятьдесят шинелей и по пятьдесят пар обмундирования. Все чтоб первосортным было. Если будут скулить, растолкуй, что после смотра командующим все получат обратно.

Через час Мурманский был в полку Свирина. Приняв лихой рапорт, восхищенно воскликнул:

— Видно будущих гвардейцев. Молодцы! Не понимаю только, как Скобелев у вас прошляпил? — обратился он к Свирину.

— Нечего было, товарищ полковник, показывать. Вместо подразделения базар какой-то: половина людей заменена, со многих сняли обмундирование.

— А вы как думали? — вспылил Мурманский. — Отдать из дивизии лучшее? Вот когда дорастете, будете командовать дивизией, тогда и делайте, как хотите.

— Приказано было, товарищ полковник, готовить третий батальон в штатном составе, некомплект дополнить хорошо обученными бойцами. А согласно вашему распоряжению — другое.

— Молчать! И без вас знаю, что делаю. Где выстроена эта орава? Ведите!.. Все учат, учат!

— 3-здра! — молодцевато ответил строй, когда командир дивизии поздоровался.

— А вы говорите! В моей дивизии нет плохих бойцов, — самодовольно взглянул он на Скобелева. — Как, братцы, не боитесь фашистов? Сумеете их бить и в хвост, и в гриву, как мы били в германскую?

— Сумеем! — нестройно выкрикнуло несколько голосов.

Мурманский повернулся к командиру батальона:

— Ну, что вы здесь натворили? Давайте, посмотрим. Эх, вы, горе-начальники! Сами справиться не можете. Скобелев промолчал.

Обходя строй, Мурманский все больше темнел: состояние батальона явно оставляло желать лучшего. Взглянув на правофлангового рослого бойца, командир дивизии зло спросил:

— Это что за каланча?

— Боец Алексеенко, — нехотя ответил Скобелев.

— На него две пары обмундирования напялить нужно.

— Это верно, — согласился Алексеенко. — Со мной один убыток.

— А вы почему в рваных ботинках? — обратился Мурманский к стоявшему рядом бойцу.

— Такие выдали, товарищ полковник.

— Вы кто?

— Красноармеец Пронькин.

— Да нет, не по фамилии, а по специальности?

— Парикмахер.

— Да нет, по военной специальности! — рассердился Мурманский.

— Зачислен пулеметчиком.

— А из пулемета стреляли?

— Нет.

— А видели его?

— Ну, а как же. Близко только не видел.

— Это черт знает что! — Мурманский отошел от строя. — Как вы думаете командовать батальоном в бою, если здесь не можете привести людей в божеский вид? — выговаривал он Скобелеву.

— Товарищ полковник! Я сделал все, что в моих силах, — с обидой в голосе доложил Скобелев. — Неделю все, кто чуть-чуть владеет иглой или шилом, штопают и латают. Но это не то, что требует командующий.

— Что вы все — командующий, командующий. Перед командующим я буду отчитываться. А вы ответственны передо мной.

— Не только, товарищ полковник. А и перед теми, в чье распоряжение я еду. Там не спросят, кто отправлял, а спросят, кто привез. В таком составе и состояния я батальон не повезу. Мне дорога честь…

— А мне моя не дорога? — закричал Мурманский. — Сегодня получите сто пятьдесят комплектов обмундирования. На время. До отправки. За эти дни — свое все отремонтировать. Раньше нужно было заботиться.

Мои люди, товарищ полковник, все были обмундированы в соответствии с положенным.

— А это чьи?

— Теперь это тоже мои. Но я говорю о тех, кто был у меня в батальоне до переформирования.

— Прямо! Ваши все одеты, а я вам дал раздетых, насмешливо заметил Мурманский.

— Да. Это так, — упрямо ответил Скобелев. — Я могу вывести своих людей из общего строя.

— Ну смотрите! Пенять будете на себя.

Капитан бегом направился к середине строя и скомандовал:

— Кадровые батальонцы двадцать шагов вперед ма-а-рш!

— Савельев и Смолянинов… — подбежал командир полка к Мурманскому.

— На место, на место все! — крикнул Мурманский. Но было уже поздно, командующий и член Военного Совета с группой штабистов приближались к батальону. Мурманский побежал к строю, но, вспомнив, что нужно докладывать, растерянно остановился. Поздоровавшись с бойцами, командующий спросил:

— Это что у вас за маневры, товарищ Мурманский?

По тому, что командующий не подал ему руки, как делал обычно, и назвал по фамилии, командир дивизии понял, что Савельев недоволен.

— Да вот, товарищ командарм, пятый день вожусь с батальоном.

— А зачем вам возиться, когда есть командир батальона? — спросил Смолянинов. — Притом, неплохой командир.

— Скобелев, Глеб Софронович, если не ошибаюсь? — спросил Савельев, подавая руку.

— Здравствуйте, товарищ генерал. Не ошибаетесь, — улыбнулся Скобелев.

— Ну, как дела?

— Плохо, товарищ генерал. Даже очень плохо! — прямо доложил командир батальона. — До штата укомплектован, но многих моих людей перевели в другие подразделения…

— Очевидно, временно? — обратился Савельев к Мурманскому.

Так точно, товарищ командарм, Решили посмотреть, не лучше ли будет, — поспешно согласился командир дивизии.

Нужно не смотреть, а готовить батальон к отправке. А как с экипировкой? — снова обратился командующий к Скобелеву.

— Прислали людей в таком обмундировании, которое требует ремонта. Обещал товарищ полковник сегодня выдать полтораста комплектов на время, Это значит — на три-четыре дня, а за этот срок нужно от ремонтировать свое старое.

— Ну, это полковник пошутил. Не так ли, товарищ Мурманский? — спросил Савельев.

— Так точно, товарищ командарм! — растерянно ответил Мурманский.

— Вот видите. Сто пятьдесят комплектов, поскольку есть необходимость, получите не временно, а постоянно.

У вас вся дивизия в таком состоянии? — спросил Савельев, когда они с Мурманским отошли от строя.

— Никак нет, товарищ командующий! Вы же знаете Мою дивизию, — обиженно отозвался Мурманский.

— Знал, полковник, а сейчас не узнаю. Выходит, в этом батальоне собрано худшее?

— Я воевать собираюсь, товарищ командующий Значит, кому-то отдай лучше, а сам снова мучайся?

— Кому же вы отдаете? — с горечью спросил Савельев. — Эх, Трофим Поликарпович! Да разве сейчас время делиться?

— Я не себе берегу. Я могу взять винтовку и стать на место любого в этом батальоне. Там отвечать только за себя. А здесь, когда коснется дело, никто не