— Есть еще кое-что, госпожа. Топаз сказал, что несколько раз — всегда ночью — его команда сопровождала этого человека в маске на кладбище, конкретно в мавзолей на западной стороне. В этой гробнице находится несколько саркофагов, один из которых, по-видимому, скрывает вход в катакомбы. Каждый раз они сопровождали его в туннели под кладбищем, после чего им было приказано охранять определенные проходы.

— Куда направлялся этот человек в маске и с какой целью?

— Топаз не знает. Он утверждает, что этот человек берет с собой только Деластро, и она никогда не говорила о том, куда они идут и что делают.

— Все более и более странно, — пробормотала Писец, поджав губы. — Если Мурильо — человек, скрывающийся за маской, то, во имя Леди, что ему надо в катакомбах?

— Возможно, у нас есть возможность это выяснить.

— О?

— Топаз сказал, что его команда должна сопроводить мужчину на кладбище сегодня ночью. Не исключено, что план может измениться — Деластро может решить, что исчезновение Топаза угрожает их безопасности. Но если все пойдет по плану, Топаз считает, что они прибудут в мавзолей где-то после полуночи.

— Он дал описание этого мавзолея?

— Он сказал, что над входом есть каменный лебедь.

— Отличная работа, Джуро. Как всегда. — Писец встретилась взглядом с Луканом. — Вам лучше немного отдохнуть, мастер Гардова, — добавила она с тенью улыбки на губах. — Похоже, вам предстоит кладбищенская смена.

Глава

24

НЕЗАСЛУЖЕННАЯ РЕПУТАЦИЯ ЭЛЕГАНТНОСТИ

Смерть — великий уравнитель, заявил философ Волендт в своем трактате Невидимая Философия, текст которого Лукан был вынужден прочитать на первом курсе Академии. Темная владычица, которая не оценит ни богатство, ни власть, ни права первородства. Все души равны перед ее взором.

Похоже, богатые граждане Сафроны не получили это послание.

Вдоль извилистых дорожек кладбища выстроились мавзолеи элитных семей города — впечатляющие сооружения, изобилующие элегантными скульптурами, мраморными колоннами и притолоками, отделанными золотом. На многих из них была изображена Владычица Семи Теней, обычно со своими гончими на поводках, но иногда она стояла одна, и ее черты всегда были скрыты под вуалью. Другие гробницы украшали статуи богов из пантеона Южных королевств и даже божественные символы Линеша, расположенного далеко на востоке, где было запрещено поклонение идолам. Религия, казалось, не была препятствием для тех, кто хотел быть похороненным на престижной западной стороне кладбища Сафроны. Это, как и все остальное в городе, зависело от денег. И у людей, покоившихся здесь, денег явно было больше, чем достаточно.

Чего нельзя было сказать об обитателях восточной части кладбища, где были похоронены самые бедные горожане. Для них не было величественных надгробий — просто бесчисленные надгробные камни, описания на которых давно выцвели и заросли виноградными лозами и лишайником. Они наклонялись под разными углами, как пьяные, и стояли так близко друг к другу, что казалось, будто они дерутся между собой. Смерть, действительно, великий уравнитель.

Звук плача отвлек Лукана от его мыслей. Молодая женщина, одетая в черное, стояла на коленях перед ближайшей могилой, всхлипывая в носовой платок, а мужчина примерно того же возраста стоял позади нее, положив руку ей на плечо. Он выглядел скучающим. Это были первые живые существа, которых Лукан увидел почти за полчаса, не считая многочисленных кошек, которые, похоже, облюбовали кладбище как свой дом. Сейчас он видел одну из них, растянувшуюся на ступенях ближайшего мавзолея и наслаждавшуюся лучами послеполуденного солнца. Животное выпрямилось, когда они проходили мимо, наблюдая за ними прищуренными глазами и помахивая хвостом. Волендт может держать при себе свою темную владычицу. Никто не ценит богатство, власть или право первородства меньше, чем кошки.

— Кажется, я ее вижу! — воскликнула Блоха, указывая недоеденным персиком. — Вон там.

Лукан прикрыл глаза от солнца и, прищурившись, посмотрел на могилу, о которой шла речь:

— Это птица.

— Лебеди — птицы.

— Это маленькая птичка.

— Лебеди не маленькие...

— Нет, эта птица, — перебил Лукан, тыча пальцем, — маленькая. Лебеди... — Он замолчал, так как Блоха разразилась смехом. — Ты меня разыгрываешь.

— Ага

— Возможно, ты могла бы остановиться.

— Не-а. — Девочка откусила кусочек персика и скривилась, проглотив его. — Зачем кому-то изображать лебедя на могиле?

— Может, это был их фамильный герб или что-то в этом роде. У лебедей незаслуженная репутация элегантности, но на самом деле они просто капризные ублюдки.

— Тогда немного похожи на тебя.

Блоха увернулась от его нерешительной пощечины.

— Единственное, что во мне есть элегантного, — ответил Лукан, — это мое владение мечом, и в этом отношении моя репутация вполне заслуженна.

— Прошлой ночью это не принесло тебе особой пользы, так? — спросила девочка, ухмыляясь.

О, приплыли.

— Топаз целился в меня из арбалета, — сказал Лукан с усталостью человека, который уже понял, что проиграл спор. — Я бы победил его в честном бою...

— Но это не был нечестный бой, ага? Хорошо, что я была там и спасла тебя.

— Это уже третий, — нет, четвертый — раз за сегодняшний день, когда ты ужинаешь вне дома из-за этого маленького факта. Такими темпами ты больше никогда не останешься голодной.

— Я вообще никогда не голодаю. Я слишком хорошо умею воровать. — Девочка швырнула остатки своего персика в ближайший мавзолей, и куски фрукта разлетелись по каменным дверям.

— Ради любви... — Лукан огляделся, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, затем уставился на нее. — Какого черта ты это сделала?

Блоха пожала плечами:

— Думаю, я уже наелась.

Лукан проглотил резкий ответ. Это только ее раззадорит. Кроме того, он не мог отрицать, что хорошее настроение девочки, каким бы раздражающим оно ни было, по крайней мере, говорило о том, что она уже проглотила боль от смерти Гектора. «Хочешь поиграть в игру?» — спросил он вместо этого.

— Какую?

Лукан выудил из кошелька две медные монеты:

— Если ты найдешь лебедя первым, то получишь вот это.

— А если ты его найдешь?

— Если я его найду, — с улыбкой ответил Лукан, — тебе придется помолчать полчаса. — Если такое вообще возможно. — Договорились?

Блоха ухмыльнулась:

— Договорились.

Тени удлинялись, день катился к вечеру, когда Блоха издала торжествующий крик и указала на каменного лебедя, возвышавшегося над ними. Время и стихии сговорились лишить статую ее мельчайших деталей, но невозможно было не заметить изящный изгиб шеи и размах крыльев. Какое бы раздражение Лукан ни испытывал из-за того, что ему пришлось бросить девочке свои медные монеты, оно компенсировалось облегчением от того, что они вообще нашли эту чертову штуку.

Лебедь возвышался над входом в мавзолей с колоннами, похожий на многие другие, мимо которых они