Зато теперь я знала, что делать.

— Хочешь силу? Ну возьми! — И я сама рванулась к нему, будто собираясь заключить в жаркие объятия.

Хотя почему «будто»? Он и не уворачивался. Подался навстречу и жадно схватил за руки, мгновенно начиная тянуть из меня что-то невидимое и едва ощутимое.

Только вопреки его ожиданиям я не стала сопротивляться. Улыбнулась и отдала. Все, что есть. Всю боль. Всю тоску. Неизвестность. Сомнения. Смерть.

— Ты хотел владеть миром? — нечто говорило моими устами. То есть это были и мои мысли, просто они звучали гулко, словно во мне внезапно образовалась огромная пустота. — Владей! Отныне жизнь и смерть в твоих руках. Но не для тебя!

Зрачки магистра, смотревшего мне в лицо, вдруг расширились, заполнив всю радужку.

— Ты будешь ходить по этой земле вечно. Направлять жизнь и смерть в правильное русло. И никак иначе!

— Не-е-ет! — закричал мужчина и попытался отбросить меня вместе с моей силой подальше. Не тут-то было, я вцепилась в него словно клещ и от всей души вылила остатки силы аватара в новый сосуд.

Отныне это он аватар главных сил этого мира. Вечный аватар без свободы воли. Потому что пока магия жизни и смерти была разделена на две части, носители ее могли сохранять себя, сознание и человечность. Но если принять их обе…

— Ты больше не сможешь ни жить, ни умереть, — сказала я новому воплощению закона.

— Ни жить, ни умереть… — словно эхо повторил он. Сознание магистра таяло в его глазах, как мед в чашке горячего отвара. — Ни жить, ни умереть…

Удвоенная сила закручивалась водоворотом, звенела и переливалась золотым огнем и черной тенью. А потом взорвалась.

И вместе с ней взорвалась белоснежная крепость на скале.

Риду Рой, князь Ла Риду

Все происходило на площади, но к площади пробиться не удавалось. Твари вылетали под копыта, заставляя сбавлять скорость. Бросить бы их, забыть и мчаться к подруге — но нельзя. Потому что все, кого убьют недобитые уродцы, будут на моей совести. Приходилось останавливаться и сжигать — или хотя бы заставлять пробегающих мимо горожан организовать сожжение.

А когда до заветного центра города оставалось всего несколько домов, мы с разгону влетели в плотное кольцо орденцев.

Меня спасло чудо и хороший конь, прянувший назад быстрее, чем я сообразил тронуть повод. Огненный шар пролетел в дюйме от моего лица.

Второй заряд угодил в щит, а третий был уже за мной.

Никогда не любил убивать. И вообще сражаться с людьми. Но сейчас почему-то рука не дрогнула, нанося тяжелые магические удары.

Я надеялся, что противники выживут, но не скорбел ни секунды.

Потому что если они здесь, то не могут не знать, кто устроил все это кровопролитие.

Страже, не знающей, что к чему, можно простить трусость и бездействие, этим магам в белых одеждах — нет.

Не теперь.

Бой прервал гул и новая вспышка, чуть не опрокинувшая из седла. Я знал, что увижу, если задеру голову. И я увидел.

Не знаю, как может светиться черный цвет, но крылья Нин светились. На короткий миг я залюбовался, тщетно пытаясь разобрать, что она говорит.

А затем девушка метнулась в объятия магистра, закрываясь и закрывая его своими крыльями. Мир погас и снова вспыхнул быстрее, чем это мог бы уловить глаз — а затем Ли Нин тряпичной куклой рухнула вниз, оставив магистра ордена Жизни нелепо болтаться в воздухе, будто марионетка с единственной оставшейся ниточкой.

Я хотел бы ждать, что вот-вот она поднимется, взлетит и понесется навстречу новым свершениям, но почему-то точно знал, что она уже не встанет.

Оглушенный этим осознанием, я замер, нелепо подняв руку, с которой так и не сорвалось заклинание. Шум свалки вокруг перестал существовать, как и весь другой мир. Кажется, кто-то что-то кричал — а затем меня грубо сбили на мостовую.

Адепт ордена успел уже занести клинок, призванный отправить меня вслед за Нин, но вдруг, охнув, свалился рядом. Дубинка, только что отправившая его отдыхать, мелькнула снова, отгоняя еще одного орденца.

— Я думал, у вас приказ. — Язык с трудом шевелился, но я смог даже вежливо кивнуть в знак благодарности, принимая протянутую командиром стражи руку.

Мужчина криво улыбнулся:

— Да мы с ребятами прикинули, сколько придется тел убирать, если в стороне останемся, и решили поучаствовать. А то ведь неделю разгребаться будем, а добавки к жалованью нам за это не светит. Да и жалованье не светит, я думаю. Так что командуй, князь.

— Надо забрать тело. — Слова давались с трудом. Но на этот раз у меня была надежда: если привезти И-Нин туда, где ее ждет безумный влюбленный, она может вернуться.

Глава 65

Ян

Да знал я, знал… знал, чем закончится все это безумие. Нин-джэ, ты ничуть не изменилась. Опять отдала жизнь за чужое спокойствие. Опять ушла…

Но на этот раз у меня есть надежда. И она гораздо крепче и яснее, чем в прошлый раз. Потому что Дождь все же добыл нужную книгу и скрупулезно перевел все, что связано с ритуалом. В частности, то, чего я не знал.

Мы все идиоты. А Нин была права. Я ритуал начал, мне его и заканчивать. А еще, для того, чтобы вернуться по-настоящему, призванная в чужое тело душа должна еще раз умереть.

Я подозреваю, Нин это знала. То есть догадывалась. Именно поэтому просила позвать в нужный момент. Но никто не предупреждал, что это будет так трудно…

Скрутить собственную боль. Не дать себе утонуть в неверии, в отчаянии. Сидеть у изголовья и повторять нужную магическую формулу раз за разом, до помутнения рассудка, до онемения языка. Не сдаваться.

Не знаю, сколько прошло времени в зыбком тумане зова. Я вглядывался в темноту и ждал, ждал, ждал. Звал. Ответа не было. Кто-то находился рядом, кто-то время от времени подносил к моим губам чашку с горькой или сладкой водой, растирал руки, сложенные в нужную мантру. Я почти не чувствовал и не интересовался, кто это может быть. Меня в этот момент можно было пришибить как нефиг делать. Даже на плахе я не чувствовал такого равнодушия и беззащитности.

Кажется, в подвале стало темнее, потом светлее и снова темнее. Сутки прошли? Больше? Надо ждать. Надо звать. Нельзя останавливаться!

— Ян, — слова просочились в