В результате отряд Тергукасова, рейдировавший в отрыве от корпуса, попал в тяжелейшее положение. В нем было всего 7–8 тыс. бойцов, а против него повернула вся армия Мухтара-паши, обложила с разных сторон. Ну а корпус Фаик-паши ринулся из Вана в открытые тылы фронта, 6 (18) июня нахлынул к Баязету. Гарнизон крепости насчитывал 1650 солдат и казаков с 2 пушками. А за ними дорога в российскую Армению лежала открытая. В Эриванской губернии оставалось всего 2 роты! Но защитники Баязета встали на пути турецкого вторжения. Держались под бомбардировками, отражали штурмы. В цитадели не было воды, и смельчаки жертвовали жизнью, принося ее под обстрелом из источника. Через неделю комендант, подполковник Пацевич, пал духом и хотел сдаваться. Офицеры его застрелили и выбрали командиром майора Штоквича, решив стоять до конца. Еды уже почти на было, на сутки выдавали по 2–3 сухаря. Воду раненым по кружке в день, здоровым по полкружки через день. А были и дни, когда воду делили по столовой ложке. Люди «высыхали», как скелеты.

Спас положение Тергукасов. Мухтар-паша навалился на него под Даяром, надеялся раздавить. Но он в критический момент боя бросил конницу ударить по флангам, и турки побежали, потеряв 2 тыс. аскеров. А Тергукасов хитрыми маневрами выскользнул между неприятельскими группировками и вырвался к российской границе, прикрыв Эривань. Едва дав отряду передохнуть, помчался на выручку Баязета. С налета атаковал и прогнал воинство Фаик-паши [61, с. 251–252]. Гарнизон продержался 24 дня, потерял 119 убитых и 167 раненых. Для защитников Баязета Александр II учредил особую медаль.

На Балканском фронте в это же время сражения только начинались. В июне наша армия готовилась форсировать Дунай. Ширина достигала километра, обрывистый правый берег был удобным для обороны. Главные вражеские силы, около 100 тыс., были сосредоточены в «четрехугольнике крепостей» Рущук – Шумла – Силистия – Варна. Они прикрывали дороги у Черного моря, в обход Балканского хребта. Но и остальное течение Дуная защищала линия крепостей, укрепленных позиций. Сорвать переправы должна была и сильная флотилия, 46 судов, в том числе 9 мониторов и броненосных корветов французского производства с крупнокалиберными орудиями.

Чтобы расчистить от них реку, на берегу устанавливали тяжелые батареи, а из Петербурга в Николаев доставили по железной дороге 14 легких паровых и 17 гребных минных катеров. Под прикрытием «поповок» их довели морем до Дуная. Флагманский броненосный корвет врага подорвали береговые батареи. Атаки минных катеров были очень рискованными – под огнем подойти к неприятельскому судну, подвести под днище мину на шесте и взорвать. Тем не менее наши моряки потопили два монитора. На подступах к переправам они понаставили и морских мин, на них погибла турецкая канонерка, несколько судов получили повреждения. Остальные прекратили курсировать по Дунаю, укрылись на базах [80, с. 319].

Переправу русское командование наметило у Систово. Готовило ее тщательно и в глубочайшем секрете. Район оцепили, кордоны никого не пропускали. Все необходимые средства доставлялись по ночам, прятали в протоках, оврагах, зарослях. Артиллерийские батареи маскировали. Солдат тренировали в тылу высадке с понтонов. А к исходным позициям выводили лишь накануне, располагали незаметно для вражеских наблюдателей, палатки не разбивали, костров не разводили.

Турок обманывали. Изображали подготовку в нескольких других местах. 10 (22) июня бригада генерала Жукова на румынских судах переправилась через реку в низовьях у Галаца. Штурмом захватила Буджацкие высоты, а за ней 14-й корпус двинулся в Добруджу. Показывал, будто русские будут прорываться у моря. 12 (24) июня загрохотали орудия у Рущука и Никополя, били по крепостям три дня. А у Систово, посередине между Рущуком и Никополем, было тихо.

Но 15 (27) июня в 2 часа ночи через Дунай отчалили понтоны. Для форсирования была назначена 14-я дивизия генерала Драгомирова, усиленная стрелковой бригадой, казаками и горными батареями. Солдат переодели в зимние черные мундиры, чтобы быть незаметными в темноте. Погода стояла ненастная, ветреная. Первый эшелон, 2500 бойцов, враги заметили только вблизи своего берега. Открыли беспорядочный огонь, но русские высадились, захватили плацдарм.

Вторым рейсом отправился сам Драгомиров, с ним напросился и Скобелев просто «добровольцем». Турки обрушили шквал пуль и снарядов. Несколько понтонов потопили. Но на плацдарм переправлялось все больше войск. Они атаковали Систовские высоты. Неприятельские пушки подавили наши батареи с левого берега. А Скобелев по своей инициативе возглавил четыре роты стрелков. Повел в штыки во фланг позиций, и турки покатились назад, высоты взяли. Потери составили 324 погибших, 380 раненых [103].

К перевозкам подключились пароход, баржи, минные катера. Саперы принялись наводить два понтонных моста. По ним потекли войска, артиллерия, обозы. Дунай форсировали блестяще. Султан в бешенстве снял военного министра Редиф-пашу. Командующего армией Абдул-Керим-пашу отдал под суд, заменил Мехмед-Али-пашой (немцем Карлом Детруа, перешедшим в ислам). Потрясена была не только Турция, но и Европа – предрекали, что на Дунае русские застрянут надолго и переправа обойдется в колоссальные жертвы.

Но… едва разнеслись известия о прорыве этого рубежа, на Западе сразу оказались забыты и болгарская резня, и поддержка балканских повстанцев. Британская пресса заголосила, что Россия рвется захватить Константинополь. Подхватили в других европейских странах. В Будапеште прокатились манифестации, венгры требовали выступить на стороне турок. В Османскую империю ехали отовсюду поляки – драться с русскими. Прибывший из Франции Юзеф Ягмин, участник восстаний 1830, 1848, 1863 годов, начал формировать «Польский легион».

А османское командование срочно взялось выправлять положение. Пришли в движение те самые группировки, которые не учло ведомство Милютина. Сербия не осмеливалась нарушить мирный договор, но для присмотра за ней в Видине стояла армия Османа-паши. В Албании армия Сулеймана-паши наступала на Черногорию, готова была сокрушить ее. Черногорцев русский бросок через Дунай спас. По приказу султана Сулейман спешно выводил войска из боя, в албанских портах их грузили на пароходы и везли в Македонию – преградить путь русским. Повернуть на них велели и Осману-паше.

А вот великий князь Николай Николаевич со своим штабом и Милютиным очень лихо подкорректировали планы наступления. Два корпуса, 7-й и 10-й, в состав Дунайской армии вообще не входили, подчинялись военному министерству, их развернули по берегу моря от Крыма до Дуная – охранять от десантов. 14-й корпус, отвлекавший турок в низовьях Дуная, оставили отвоевывать Добруджу – ее обещали румынам. Еще два корпуса, 4-й и 11-й, только тащились через Румынию, их оставили в резерве. А оставшиеся силы за Дунаем разделили на три отряда. Восточный (Рущукский) под командованием цесаревича Александра состоял из 12-го и 13-го корпусов (75 тыс. штыков и