Следом подходили другие части – двигались через сплошной встречный поток болгарских беженцев. Через слезы, через надежды в тысячах взглядов, что русские спасут. Командование на перевале принял Радецкий, и ему пришлось самому водить роту в штыки. Был ранен генерал Драгомиров, убит генерал Дерожинский. Но и турок повыбили, через 6 дней непрерывной битвы Сулейман прекратил атаки. Еще 17 дней бомбардировал Шипку из орудий, но перевал отстояли [61, с. 254–255].

А навстречу Сулейману нацеливался Осман-паша из Плевны. К нему из тылов подходили свежие силы, армия выросла до 50 тыс. Начала атаки на русские позиции, но ее загоняли обратно. Под Плевну стягивалось и все больше наших войск, переместилась ставка главнокомандующего и царя. 16 (28) августа торжественно встретили румынского князя Кароля. Он по обещанию стал командующим всей группировкой, хотя ему приставили русского начальника штаба, генерала Зотова.

Чтобы пресечь дальнейшие попытки Осман-паши порваться навстречу Сулейману, было решено взять городок Ловча на этом направлении – его занимали 10 тыс. турок и башибузуков. Для этого выделили отряд генерала Александра Имеретинского, 22 тыс. пехоты и конницы, 98 орудий. Решительную атаку возглавил Скобелев, ворвался в крепость. Осман-паша из Плевны сам выступил на выручку. Но опоздал, в свирепой сече гарнизон перебили, остатки бежали в Плевну. Таланты Скобелева наконец-то отметил сам царь, произвел его в генерал-лейтенанты.

А к Плевне подходили румынские дивизии, собралось 84 тыс. бойцов (из них 32 тыс. румын), 424 орудия (108 румынских). Штурм назначили на 30 августа (11 сентября), на праздник С в. Александра Невского – тезоименитство императора. Однако командование (где фактически стал рулить Зотов) опять подкачало. 5 дней вели артподготовку. Но чтобы уменьшить потери от турецких крупповских пушек, стрелявших точнее, вели огонь с дальних дистанций, только днем. За ночь враги исправляли повреждения. А по интенсивности обстрела Осман-паша узнал, где будет атака.

Главный удар нацелили так же, как при прошлом штурме, на правом фланге. Хотя там укрепления были самые мощные, Гравицкие редуты. На них двинулась румынская пехота вместе с русскими. Но румыны были необученными, необстрелянными, плохо вооруженными. Их офицеры ничего не понимали в военном деле. Лишь с третьей атаки зацепились за редут и были совершенно измочалены. В центре шесть русских атак было отбито. Лишь на левом фланге Скобелев с 16 батальонами пехоты сумел взять два редута, выйти на южную окраину Плевны. Но и он понес большой урон, просил подкреплений. Их не прислали. Зотов и Николай Николаевич, оценив огромные потери, в успех уже не верили и вечером распорядились отвести войска на исходные позиции.

А утром 31 августа Осман-паша повернул против Скобелева две трети своей армии. Редуты расстреливали артиллерией, обходили с флангов. Отряд отразил четыре атаки – последнюю возглавил сам Осман. Дольше держаться сил не было, Скобелев приказал отступить. Третий штурм Плевны стоил русским 13 тыс. убитых и раненых, румынам 3 тыс. Турок полегло 3 тыс. На Западе это вызвало волну злорадства – и успокоения. Русские завязли, их били, чего же еще оставалось желать?

Глава 25. Щит на вратах Цареграда

Александр II с гвардейцами под Плевной

Александр II, находясь в армии, не подменял собой главнокомандующего, в отличие от своего отца на войне 1828 г. Обсуждал планы, но исполнение целиком оставлял на усмотрение Николая Николаевича и других начальников. Царь не оставлял государственных дел, работал в походной канцелярии. Постоянно выезжал в войска, в госпитали, это всегда воодушевляло солдат – сам государь был с ними, помнил о них. Даже для императора трудностей хватало. Отвратительные дороги, жара или дожди, ночлег в случайных грязных домах. Он переболел какой-то лихорадкой, у него обострилась астма. Но переносил это спокойно – простым солдатам и офицерам приходилось не в пример тяжелее.

Фрейлина А. А. Толстая писала: «Многие бранили его за присутствие в армии, но они не учитывали того, какую радость приносил он, посещая госпитали или, как это бывало неоднократно, подбирая в свою коляску раненых после боя… Доктор Боткин говорил мне, что вся свита государя беспрестанно жаловалась, ворчала, как вырваться из этой каторги. Он один был ясен и терпелив, невзирая на тяжесть положения» [3, с. 230].

Но он не был на войне праздным наблюдателем. Он оставался царем. После третьего катастрофического штурма Плевны Николай Николаевич со своим штабом и окружением румынского Кароля впали в полную депрессию, высказывались однозначно – отступать. И не только от Плевны, а за Дунай. В литературе бытует версия, будто ситуацию переломил Милютин. Но это известно только со слов самого Милютина. А документы свидетельствуют иное. Решительно сказал свое слово государь. Он лично на следующий день после штурма, 1 (13) сентября, созвал военный совет. И председательство взял на себя лично, а не Николай Николаевич, как полагалось бы по армейской иерархии.

Именно он своей царской волей провел решение: мысли об отступлении отбросить, брать Плевну осадой, задавить «железным кольцом» [62, с. 256]. Гвардейский и Гренадерский корпуса уже выполняли его приказ, двигались на Балканы. А для руководства осадой Александр Николаевич (опять лично) вызвал из Петербурга инженер-генерала Тотлебена (и тем самым деликатно, без обид, отстранил от командования собранной под Плевной группировкой Николая Николаевича, Кароля и иже с ними).

А отступление обернулось бы полной бедой! Турок победа окрылила. Султан и его советники отдали повторные приказы наступать по всем фронтам. 3 (15) сентября Сулейман-паша предпринял второй штурм Шипки. Вражеские колонны с двух сторон подобрались ночью по горным тропам. Одна из колонн ворвалась на ключевую позицию, Орлиное гнездо. Вторую вовремя заметили, остановили и расстреляли на горном слоне. А возвращать Орлиное гнездо пришлось в отчаянной штыковой драке. Потеряв 3 тыс. человек, враги откатились. На восточном фланге ринулась в атаки и 100-тысячная армия Мехмеда Али-паши из «четрехугольника крепостей» – а против него в Рущукском отряде цесаревича Александра оставалось всего 45 тыс. штыков и сабель. Но турок встретили достойно, они смогли лишь потеснить русские части, понесли большие потери и остановились. Недовольный султан снял Мехмеда-Али и заменил Сулейманом-пашой, а под Шипкой командование принял Вессель-паша.

Но ведь в случае отхода русских войск пришлось бы оставить и Шипку, и другие позиции. Это деморализовало бы солдат, внесло неразбериху. А три турецкие армии устремились бы в преследование! Реализовался бы тот самый план – прижать русских к Дунаю у Систово и крушить со всех сторон. Отсюда, кстати, напрашивается вопрос: случайными ли были просчеты военного ведомства, занизившего силы и боеспособность противника? Масонство никто не отменял. А разгром России одними лишь турками опозорил и опустил бы ее куда