Я медленно поднялась из-за стола, расправила плечи, нарочито вежливо кивнула обоим хомони и холодно проговорила:

– Простите, но я больше не могу уделить вам время. Я плохо себя чувствую. У меня очень болезненный менструальный цикл,– намеренно подчеркнула я (ведь у меня ужасные характеристики?!). Уж лучше бы они сняли свою заявку, пусть буду позорищем семьи, чем полотном для рисования Макрону. Уверена – родители поймут… Жаль только сестер… Но я просто не могу подвергнуть себя такой пытке.– Прощайте…

– Хм, паршивка!– воскликнула Кхелан. А когда я бесцеремонно отвернулась и направилась к выходу, грозно крикнула вслед:– Не смей болтать о том, что тебе стало известно, пока не пройдут положенные три фазиса!

Я не остановилась и без оглядки вышла с террасы, а затем из апартаментов. Мне было наплевать на их изумление, на то, что скажут обо мне, какие замечания прозвучат в мой адрес, – я хладнокровно молилась об одном: чтобы их челнок не пересек космос на пути к Гане. Все, что угодно, только бы их семья была стерта с лица Вселенной!

Лада встретила меня сразу у крыльца, где ее и высадили из аэромобиля сопровождающие от Босгордов. Я шла навстречу к ней и потирала плечи, будто стряхивая с себя нечто вязкое и мерзкое. Когда остановилась, подруга взяла меня за руки и посмотрела в глаза.

– Ты как?

Конечно, Лада спросила только ради поддержки, да и говорить было незачем – все написано на моем лице.

– Это было унизительно!– выдохнула я, и слезы покатились по щекам.– Я никогда не чувствовала себя такой мелкой, ничего не значащей приживалкой на их планете…

– Ты сказала им?– осторожно спросила Лада, вытирая мое лицо пальцами.

– Они даже слова не дали мне сказать… А потом я так разозлилась, что столько всего наговорила…

– Так ты сказала или нет?

– Нет,– выдохнула я.– Поняла, что не смогу. Они его боготворят. Они не поверили бы, а меня, семью и всех вас стерли бы в порошок.

– Отлично, что не сказала!– удовлетворенно заключила Лада.

– Теперь у меня точно нет выхода!

– Выход всегда есть – бежать!

– Ох, я не знаю,– уже готовая согласиться на всё, покачала головой я.– Наверное, другого варианта нет?

Если до этой встречи я еще как-то могла надеяться на удачу, то выйдя от хомони, поняла, что все надежды сгорели в алом пламени. Я поняла, что не вручу себя в руки этому семейству. И с убийственным сожалением осознала еще одно: доверять можно только людям.

– Хорошо,– будто с облегчением вздохнула Лада. Я недоуменно оглянулась на нее.– Не зря потратила столько времени на подготовку.

– Подготовку?– эхом повторила я.

– Да, план уже готов, не хватало твоей уверенности и согласия. Так что прямо сегодня и перейдем к активной фазе.

Я ничего не поняла из ее слов: в голове каша из обрывочных мыслей, и еще кое-что, что мне не терпелось сделать.

– Ну что, идем к нам?– крепко обняла Лада.

Я посмотрела на нее с любовью: как много значила ее поддержка, и как мне повезло повстречать эту сумасбродную девчонку и самого лучшего в мире человека!

– Пойдем,– кивнула я.– Только зайдем в одно место…

На пороге дома Лодаро нас встретил малыш Оноби. Его улыбка всегда вызывала умиление. Но сейчас я посмотрела на мальчишку свысока и сухо спросила:

– Твой брат прилетел?

– Паур, твои подружки пришли,– звонко заголосил малыш и выбежал на улицу.

– Хе, маленький гаденыш,– ласково улыбнулась Лада и проводила того взглядом.

– Да уж, младший брат старшего гаденыша,– проговорила я себе под нос, а Лада недоуменно заглянула в мое лицо.

– Ты ли это?– усмехнулась она.– Ни разу не слышала от тебя таких уничижительных шуток в сторону Павлуши.

– Больше и не услышишь,– повернулась я к ней с серьезным лицом.

Не успела Лада полюбопытствовать, что я имела в виду, как к нам вышел Пауло. Я медленно оглянулась.

– Девчонки, привет,– сдержанно кивнул он и задержал беспокойный взгляд на мне, потому что заметил мой – пристальный, испытующий. На этот раз я смотрела ему в глаза без всякого смущения долго и внимательно, словно выискивала в них ответы.

– Привет, Паур,– непринужденно ответила Лада и сделала шаг, чтобы пройти в гостиную, куда мы обычно и заходили без особого приглашения. Но заметив, что я не двигаюсь с места, остановилась между нами двумя и переглянулась недоуменным взглядом.– Я чего-то не понимаю?

– Пауло,– холодно кивнула я, но потом все же решила не стоять в холле, а пройти в удобное для беседы место.

Я прошла мимо обоих и остановилась в центре гостиной. В доме стояла тишина. Очевидно, ни родителей, ни другого брата Пауло не было внутри. Так даже лучше.

Лада что-то спросила у него, как всегда, отколола какую-то шутку, должно быть, смешную, и я бы посмеялась вместе с ней, но пришла не за тем. Пауло тоже не смеялся. Он еще в холле понял, почему я пришла. Нельзя отказать гамони в проницательности.

– Вы что такие невеселые?– упав в кресло, попыталась разрядить атмосферу Лада, но заметив мой тяжелый взгляд, впервые умолкла без пререканий и лишних шуток. Она знала, когда действительно нужно замолчать.

– Дари, извини, что не связался с тобой. Вчера прилетел очень поздно, ужасно устал… А сегодня…

– Скажи мне одну вещь,– оборвала я Пауло без церемоний,– почему ты не подал заявку?

У меня еще оставалась тонкая ниточка надежды, что, может быть, ему запретили родители, ведь только они имели электронную подпись для подачи заявки. Может, он все еще мой друг?

«Умоляю тебя, скажи, что это так и есть…»

Лада, ерзавшая в кресле, потому что никогда не могла сидеть спокойно на одном месте, замерла и, раскрыв рот, уставилась на парня.

Пауло молчал, и то, как он опустил глаза, сжав губы, а потом снова посмотрел на меня, расставило всё на свои места. Кажется, в доме стало еще тише. Только в груди: бум… Бум… БУМ! Мысль о предательстве была до того ясной и прозрачной, что я похолодела и снаружи, и внутри.

– Ты… что – не сделал?!– от возмущения чуть не задохнулась Лада.– Ты в своем уме, гамони?!

– Лада!– холодно выдавила я: переходить на расы не стоило в такой момент.

– Бес тебя раздери!– проигнорировала мой тон Лада и вскочила, а встав перед парнем, едва ли не плюнула ему в лицо, но отвернулась, чтобы сдержаться.

– Ты думал, я не узнаю?– тихо продолжила я, глядя на Пауло.– Это предательство. За что, Пауло?

– Прости, Дари,– напряженным голосом ответил он. Заметно, что ему с трудом давалось каждое слово. И все же он предал!– Я полюбил тебя с первого взгляда,– продолжил он.– Но ты никогда не любила меня. Я понял это после своего дня рождения и потом… когда ты так смотрела на того хомони…