и родители его должны так же соединяться с своими предшественниками, и так далее, до самого низшего существа из царства животных? Низшее существо из царства животных должно таким же непристойным образом соединяться с высшим произведением из царства прозябаемым, а это в таком же порядке с царством ископаемых? То есть – все произведения природы составляют одну цепь, в коей всякое кольцо происходит одно от другого, полнее и полнее, совершеннее и совершеннее; нет нигде переходов резких; кольца соединяются между собою неприметным образом, и различаются только в неизвестных расстояниях, одно от другого, по своим, так сказать, краям, нельзя нигде определить, где оканчивается одно существо, животное, растение, ископаемое, и начинается другое.

Допустить современное происхождение всех царств природы система не может: каким бы образом одно царство могло подогнаться к другому со своими законами? Нет, по системе они все должны образовать одно целое, составившееся во времени постепенным нарождением и умножением составных его частей.

Восходя таким образом от человека к царству животных, оттуда к царству прозябаемых, и наконец ископаемых, к чему же мы дойдем? К какому начальному веществу, семени, зерну. Ядру, из которого произошло все сущее?

Чуть ли не к атому, точке, Окенову нулю, к пустоте, всезаключающей, из которой мало помалу, то есть через миллионы лет происходило будто творение, нарождалось одно существо за другим, камень, растение, животное, и, наконец, дедушка-зверь с хвостом, который чуть ли уже не с бабой-ягой произвел животного, дикого человека!

Если должно принимать такое постепенное развитие для трех царств, то его непременно следует распространить уже и на всю природу, на всю вселенную!

Остановимся пока на этом и скажем: мы принимаем вашу систему постепенного развития.

Чтоб одному животному существу произойти от другого, через ряд ваших микроскопических постепенностей, должны пройти, по вашей системе, века, а чтоб нынешний человек мог произойти от первого зародыша природы, для этого нужны миллионы лет, столетий, тысячелетий. (Ученые смеялись над китайским времяисчислением, а оно не значит ничего в сравнении с тем, которое нужно Дарвину). Но так и быть, мы уступим вам даже «океан тысячелетий», по выражению Писарева, – мы допускаем вашу бесчисленную генеалогию, – мы принимаем вообще вашу систему, и спрашиваем: откуда же взялось это начальное вещество, семя, зерно, ядро, из которого, по вашему мнению, произошло все? Кто положил в него зародыш жизни? Каким образом этот зародыш начал развиваться? Что произвело в нем движение? По каким законам родилось сначала такое существо, а потом это?

В виду потребованных тысячелетий мы не смеем уже произнести: когда? Хотя все-таки ваша система исключает понятие о вечности, и вы полагаете ее всецело во времени, и исследуете происхождение всех существ в их родословной последовательности до человека?

Как бы то ни было, все основные вопросы остаются при системе Дарвиновой в той же силе, в какой они находятся при всех прежних системах.

* * *

Дарвин, не ставя их себе на подобающих местах, проговаривается, однако ж, мимоходом: каким образом развились впервые умственные способности у низших организмов? Это такой же безотрадный вопрос, как и тот, каким образом впервые развилась жизнь? Такие задачи принадлежат далекому будущему, если только их когда-либо суждено решить человеку[121]. То есть, начало жизни, как и начало умственных способностей, суть вопросы безотрадные (неразрешимые), от которых Дарвин отказывается. – Его система принимает вселенную, comme un fait accompli[122], и разбирает, исследует только происхождение ее явлений, ее историческую, генеалогическую статистику. Я должен заметить, говорит он, что я не думаю касаться вопроса о первичном происхождении умственных способностей, как не касаюсь вопроса о происхождении самой жизни.

Не то же ли это сознание о непостижимости, о тайне, о которой говорено нами во всей книге? Не подходит ли система Дарвина, и то с грехом пополам, если не больше, под вышеприведенное замечание о доступности для нас, для наших исследований, более или менее успешных, только статистики явлений, пожалуй, с их анатомией, физиологией, – но не более?

Что же мы выиграли? Мы выиграли новую систему, которой можно будет воспользоваться тем или другим образом, но которая отнюдь не разрешает основных вопросов человечества: они остаются перед нами во всем своем грозном величии[123].

Поблагодарим г. Дарвина еще за следующее его сознание, пропускаемое без внимания нашими позитивистами. «Этот вопрос (о том, имеют ли все дикие понятие о Боге) не имеет конечно ничего общего с великим вопросом, существует ли Творец и Управитель вселенной, – вопрос, на который, отвечали утвердительно величайшие из когда-либо живших умов»[124].

* * *

Если Дарвинова система безмолвствует пред главными вопросами человека о бытии, о жизни, о начале, то и в самом своем составе, организме, представляет множество затруднений и сомнений, вызывает множество возражений.

Дарвин проследил свою систему более или менее обстоятельно, хоть не без больших скачков и еще больших натяжек, по царству животных, а есть еще царство растений, царство ископаемых, шар земной! А есть еще стихии: огонь, воздух, вода. А есть еще солнце, луна, звезды, – и млечный путь, мириады миров, их движением, частное и общее, вселенское круговращение! Разве такая система, как Дарвинова, может уклониться от того, чтобы не дать своего мнения обо всех этих предметах, и не связать его с собой?

Происхождению, например, царства растений, животных, нужно солнце. Ниспровергая, как вы говорите, догмат отдельных творений, вы должны бы объяснить происхождение источника жизни на земле, да и всей вселенной.

Иначе с чего же вы начинаете?[125]

* * *

Как представить себе земной шар, составившийся из чего-то, округлившийся, нашедший себе место во вселенной, пришедший в движением, завертевшийся около себя и около солнца, которое откуда-то показалось на горизонте; приобретший силу притяжения взаимного со всей вселенной, и начавший производить царство ископаемых, растений, животных одного за другим, и наконец какого-то зверя, за которым следовал человек дикий, обитатель лесов, начавший собой новый период, миллиардо-летный, своего развития?

Неужели понятно, как могли все зародыши и типы (кем же проектированные?) составлять одну сплошную массу? Но допускаем такую массу, – по какому сигналу она заворочалась, зародыши и типы начали отделяться один от другого, сосредоточиваться, сгущаться, плотнее, обособляться? Чем же, кем произведено было в массе это первое самотворение, и по какому плану? Знакомые вопросы![126]

Да и в царстве животных Дарвин представляет только отрывочные замечания, так или иначе между собой связанные, еще чаще сметанные на живую нитку. Это более материалы для системы, собранные в одном духе, но не система, которая требует полной картины, или истории царства, с начала