Шрифт:
Закладка:
– Потрясающе! – воскликнула я. – Никогда еще не видела снега!
– Не видела снега? Серьезно? – недоверчиво спросил он.
– Не-а.
Он молчал; и я вдруг заметила, как здесь тихо. Будто это белое покрывало поглощало любой шум. Какая же красота!
– Вот оно, – сказал вдруг Марко, и я обернулась к нему.
– Что?
– Вот это надо показать Крейгу. Эту твою сторону. Умение удивляться и радоваться. Ты… очаровательна.
Его слова меня тронули, но и напомнили, что Марко я не нужна. Он готов передать меня брату.
«Потому что думает, что ты сама этого хочешь», – подсказал внутренний голос.
Не обращая на него внимания, я сказала вслух:
– Знаешь, меня еще никогда не называли очаровательной!
– Серьезно? Даже эти ребята, что играют с тобой в «Подземелья и драконов»? Спорить могу, называли – только на каком-нибудь фэнтезийном языке, которого ты не знаешь! – И, помолчав, он добавил: – Ги мелин, Ундомиэль[13].
– Что ты сейчас сказал? – спросила я. – Что это за язык?
– Ничего. Забудь. Не важно.
Что-то подсказывало мне, что это важно, даже очень важно, но я уже была опасно близка к тому, чтобы изобразить из себя жалкую влюбленную дуреху, так что промолчала.
– Я возьму багаж, – добавил он.
Только тогда я повернулась и заметила дом. Не просто «дом» – скорее, огромный шале, засыпанный снегом. Удивительно, как я могла его пропустить!
– Ух ты! А ров вокруг есть? Я смотрю, у вас денег как у Скруджа Макдака!
– У нас нет подземелья, полного золотых монет, в которые можно нырять, точно в бассейн, если ты об этом, – уточнил он, беря оба наши чемодана.
В этот момент у него зажужжал телефон; Марко вытащил его из кармана и взглянул на экран.
– Это папа. Из-за снежной бури их самолет направили в Филадельфию. Повезло нам, что успели сесть до того, как разыгралась метель! В общем, все остальные приедут только завтра.
Знакомо. В моих любимых ромкомах такое случается сплошь и рядом.
– А дальше ты мне скажешь, что в доме всего одна кровать?
Он взглянул на меня с недоумением, а затем махнул рукой в сторону дома.
– Кроватей там… ну, примерно пятнадцать.
Теперь настала моя очередь говорить: «Не важно, забудь». Марко двинулся вперед, а я пошла за ним, стараясь ступать след в след: белоснежное покрывало оказалось не только прекрасным с виду, но и чертовски холодным. А я, жительница жарких краев, к такому не привыкла и оделась чересчур легкомысленно. У дверей Марко остановился и подождал меня.
– Что ж, надеюсь, ты готова ко всему. «Оставь надежду, всяк сюда входящий». У тебя немало шансов познакомиться с моей семейкой в худших ее проявлениях.
С этими словами он набрал ключ-код, открыл дверь – и я поспешно вошла вместе с ним, стараясь выкинуть из головы все недобрые предчувствия.
В доме тоже было холодно. Я стояла у стенки и дрожала, пока Марко пытался включить свет.
– Электричества нет, – сообщил он наконец.
– О? – Я придвинулась к нему поближе. – Неприятно.
– Ты же не боишься темноты?
Немного подумав, я ответила с достоинством:
– Не боюсь. Но вообще-то страх темноты – разумная адаптивная реакция, выработанная эволюцией.
Он рассмеялся.
– Сейчас позвоню прислуге. Они должны знать, что со светом.
Пока он, расхаживая взад-вперед по просторному холлу, говорил по телефону, я притопывала и потирала руки, стараясь согреться.
Наконец он закончил и повернулся ко мне.
– Экономка и дворник не смогли приехать сегодня: дорогу засыпало снегом. Говорят, метель закончится через несколько часов, и к завтрашнему дню все починят. Ну а сегодня будем одни в темноте.
Хоть Марко и пообещал мне пятнадцать кроватей вместо одной, все равно прозвучало очень соблазнительно!
Я снова задрожала, и он это заметил:
– Почему бы тебе не пойти наверх и не переодеться в теплое? А я пока разожгу камин.
– Ты умеешь разжигать огонь?
Он бросил на меня убийственный взгляд.
– Ничего сложного.
– А дрова рубить будешь? – спросила я с надеждой. За такое зрелище я заплатила бы любые деньги!
– Они уже нарублены.
– Аа. Жалко. – Я подхватила чемодан и спросила: – А какая комната моя?
– Наша комната – последняя дверь слева, – ответил он, укладывая в камин поленья.
Я застыла на месте.
– Наша?
– Знаешь, мои родные не поймут, если ты будешь спать отдельно от меня.
Да, в самом деле.
И не будем о том, что перспектива разделить с Марко одну кровать очень, очень меня привлекает!
Ха-ха. В конце концов, как видим, кровать все-таки оказалась одна.
Что бы там Марко себе ни воображал, я вовсе не боюсь темноты. Просто не люблю. В темноте мне не очень комфортно.
Вот, например, как сейчас – когда, поднявшись по лестнице, я оказалась в длинном, темном, довольно зловещем на вид коридоре. Я зажгла фонарик в телефоне и пошла вперед, стараясь думать о чем-нибудь хорошем. О Марко.
Добравшись без приключений до конца коридора, столкнулась с неожиданной проблемой: увлекшись фантазиями о том, как засыпаю, свернувшись калачиком в его объятиях, я забыла, какая дверь мне нужна – последняя слева или справа.
Решив попробовать правую, я открыла дверь – и оказалась… судя по всему, в комнате мальчика-подростка. Поставив чемодан, стала оглядываться по сторонам. Возможно, не совсем прилично так лезть в чужую жизнь, но я просто не могла удержаться. Комната выглядела чистой, прибранной. Кто-то за ней приглядывал – должно быть, экономка, о которой говорил Марко.
Вдоль стен располагались ряды книжных полок. Направив на них луч фонарика, я начала читать надписи на корешках – и сразу наткнулась на «Властелина колец» и «Хоббита».
Чья же это была комната?
Подойдя к журнальному столику, обнаружила там множество фотографий Марко-подростка. Марко хвастается пойманной рыбой. Марко на заднем сиденье квадроцикла. Играет с собакой на лужайке. Сидит под рождественской елкой, вместе с Крейгом и совсем крошечной Линди.
А вот Марко на Хеллоуин – с пластмассовой тыквой… и в костюме джедая.
Так я и знала! Обыскала комнату повнимательнее – и нашла еще одну полку, на которой хранились лазерный меч, плюшевый эвок и точная копия шлема Бобы Фетта.
На другой полке обнаружилось множество медалей и кубков – сперва я подумала, что за спортивные достижения. Однако, присмотревшись внимательнее, прочла, что в возрасте тринадцати лет Марко Кимболл выиграл первое место на научной ярмарке штата. Да, все эти ленты и медали – за успехи в учебе, особенно в естественных науках.
На
