Шрифт:
Закладка:
Он начал движение – нежные, ласковые, дразнящие касания, которые обещали так много, но давали лишь крохи.
Как я могла воображать, что обычный поцелуй утолит мою жажду? Вот, мы целуемся, но с каждым мгновением я хочу Марко все сильнее и сильнее.
Страстно желая большего, я прильнула к нему. Он не прекращал целовать меня – нежно, осторожно и в то же время настойчиво.
Понемногу нежность начала уступать место страсти. Марко целовал меня все так же мучительно медленно, но уже в полную силу, с напором, от которого руки и ноги у меня дрожали, словно по ним провели ток.
Прижав ладони к его груди, я чувствовала, как сильно и быстро бьется его сердце, как бурно вздымается грудь – словно он бежал. Я понимала: это оттого, что он изо всех сил удерживает себя в узде. Не хочет быть слишком настойчив, опасается меня смутить или причинить боль.
Неужели не понимает, что я совсем не против?
Как возможно действовать так медленно, так мягко – и в то же время так настойчиво и чувственно?
– Какая вкусная… сладкая… – пробормотал он, почти не отрываясь от моих губ.
Мне невольно захотелось рассмеяться: комплименты под стать пещерному человеку! Приятно было думать, что я оказываю на Марко такое воздействие.
Он зарылся пальцами мне в волосы, развернул голову поудобнее – и снова припал к губам, и мой соматосенсорный кортекс запылал, словно фейерверк в День четвертого июля[12].
Не знаю, как Марко понял, что мне нужно – быть может, и вправду читал мысли, – но он прижал меня к стене, и я с благодарностью встретила эту жесткую опору. И целовал, целовал – так, словно в нашем распоряжении все время мира и он не видит причин тратить его на другие занятия.
Пусть он держал себя в руках, пусть не опрокидывал меня прямо на длинный рабочий стол; связь между нами была совершенно реальна, физически ощутима. Почти… химическая связь. А я кое-что знаю о химических реакциях.
С виду мы с Марко – типичные несовместимые элементы. Как уксус и сода. Но что произойдет, если их смешать?
Родится нечто новое. Мощное. Огненное и кипучее.
Как рукотворный вулкан на научной ярмарке.
Марко отвлек меня от этих размышлений; на миг оторвался, а затем снова припал к моим губам, изменив угол наклона головы и силу давления. Казалось, я целую оголенный электрический провод – но боли нет, только потрясение, сладостная дрожь, стимуляция, обостряющая все чувства.
Наконец он прервал поцелуй и слегка отстранился. Оба мы судорожно глотали воздух и пытались восстановить дыхание. Чуть раньше я пошутила, что Лейтон грозит смерть от недостатка кислорода, но теперь понимала: будем продолжать в том же духе – вызывать «Скорую» придется мне.
Марко оперся ладонями о стену по обеим сторонам моей головы.
– Ну как? – спросил он.
– П-приятно… – Никакие другие слова мне в голову не приходили. Но я ведь ученый, я предпочитаю точные термины, а этот явно не отражал реальность. – Нет. Не «приятно». Как-то иначе… – В голове стоял туман, было трудно сосредоточиться.
Он протянул руку, обвел указательным пальцем контур моих губ.
– Сногсшибательно? – спросил он.
– Точно! – Откуда он знает?
От прикосновения гладкого кончика пальца к чувствительным губам я вжалась спиной в стену и издала какой-то задушенный стон. Марко судорожно вздохнул; никогда бы не подумала, что этот едва слышный звук может вызвать у меня такое волнение.
Палец снова сменили его губы; Марко целовал меня нежно, вдумчиво, словно изучая, и я наслаждалась каждым мгновением. Он снова прижал меня к стене, смяв мои мягкие груди своей твердой, мускулистой грудью.
Но что-то мешало мне полностью отдаться ощущениям – какой-то еле слышный жужжащий звук, вибрация… телефон! Его мобильник!
Чуть отстранившись, я прошептала:
– Кажется, твой телефон тоже рад меня видеть.
Он смотрел на меня затуманенным взглядом, явно не понимая. Затем потянулся к карману, достал свой смартфон, вгляделся в экран.
– Меня вызывают, – сказал он. – Надо идти.
Кажется, я кивнула. Точнее, хотела кивнуть; но тело словно впало в анабиоз и перестало подчиняться командам мозга. Будь я компьютером, на лбу у меня сейчас появилась бы надпись: «Ошибка 404. Мозг не найден».
Марко взял меня за руку и повел прочь. Мягкий приглушенный свет в холле ослепил меня в сравнении с полутьмой конференц-зала.
Я заметила, что Марко улыбается во весь рот своей фирменной улыбкой, разрушающей сердца.
– Чему так радуешься?
– Серия тестов завершена. Твоя помада получает десять баллов из десяти!
И он утер губы, на которых, однако, не было ни следа от помады. Она не пачкалась и не оставляла следов – как я и задумывала.
Проходя мимо зеркала, я дернула Марко за руку, и мы остановились.
– Посмотри на меня! – сказала я.
Волосы у меня были растрепаны, губы словно припухли. На щеках пылал жаркий румянец, словно вся кровь устремилась туда в надежде не упустить поцелуй. Я начала смущенно приглаживать волосы.
Взглянув на мое отражение, Марко сказал:
– Все отлично. Все поймут, чем мы там занимались. Пошли.
Я на секунду запнулась, и он замедлил шаг, чтобы меня не торопить.
Ну да, конечно, все это часть плана – плана Марко. Не стоит забывать.
Но так легко забыть!
Мне казалось, главное его оружие – улыбка; но я ошиблась. Самое убийственное оружие – поцелуй.
И, как у Джеймса Бонда, у Марко есть лицензия на убийство.
* * *
Остаток вечера пролетел как в тумане; я смотрела только на Марко. Что-то изменилось между нами. Теперь он постоянно ко мне прикасался: то обнимал за плечи, то держал за руку. Я наслаждалась каждой секундой – и ничего так не желала, как попросить его провести еще один научный эксперимент!
Потом он повез меня домой. В машине мы почти не разговаривали – и не потому, что нечего было сказать! О нет, слова переполняли меня, но что делать дальше, я не знала, – и чувствовала, что лучше помолчать.
Вместе мы дошли до моей двери. Я отперла и хотела попрощаться, но Марко взялся за дверную ручку, словно хотел войти вместе со мной.
– Вряд ли это хорошая идея, – заметила я, перешагнув порог.
Он протянул было ко мне руки, но тут же сунул их
