еврейского населения деньги для королевской казны законными и незаконными путями. Таков уж был дух эпохи, последовавшей за «черной смертью»: правители полагали, что их милостью евреи только и живут, а потому считали себя вправе жить на счет евреев.

§ 46. Гуситское движение и реакция (1400-1450)

К началу XV века в еврейских общинах имперских городов Германии окончательно установилось двоевластие: император делил власть над своими камеркнехтами и доходы от них с городскими советами, правительством бюргерства, достигшего в ту эпоху большой политической силы. Заменивший Венцеля император Рупрехт Пфальцский (1400-1410) отказался от его системы экспроприации евреев путем аннулирования причитающихся им долгов, но прибегал к обычному нажиму налогового пресса. Он взимал с магистратов половину всех податей, которые им уплачивали еврейские общины за «покровительство», и, кроме того, давно установленный «золотой жертвенный пфенниг» — по одному гульдену с каждого еврея старше 12 лет. Для взыскания этих налогов назначались особые комиссары или сборщики из христиан и евреев. Рупрехт пытался даже, в этих фискальных целях, поставить над евреями особого «гохмейстера» или казенного раввина, который регулировал бы и внутренние дела общин, но общины решительно отказались повиноваться навязанному им извне раввину.

Тревожное время снова наступило в Германии при императоре Сигизмунде, царствование которого (1411-1437) прошло в борьбе с реформационным движением, связанным с именем Яна Гуса, и в многолетних «гуситских войнах». Поднявшееся в Богемии реформационное движение имело для евреев такие же последствия, как однородное Альбигойское движение во Франции в начале XIII века. И та и другая «ересь», как называлась эта смелая борьба против глубокой порчи церкви, вызвали сильную католическую реакцию, которая не могла не отразиться также на судьбе еврейства. В отличие от альбигойско-валденской ереси, где влияние иудейского рационализма можно было обнаружить, в гуситском движении не было признаков прямого еврейского влияния: слишком замкнуто жили германские евреи того времени и слишком далеки от иудейского монизма были чешские последователи Гуса, восстание которых вдобавок имело и национальный характер. Усилению юдофобии содействовали только пробужденный католический фанатизм и атмосфера религиозной войны внутреннего крестового похода. Войска императора Сигизмунда, шедшие через рейнские провинции в Богемию на «священную войну», местами нападали на евреев или грозили расправиться с ними на обратном пути, после уничтожения еретиков. Встревоженные общины уже готовились к новому мученичеству. Майнцский раввин Яков Мельн (Магарил) разослал гонцов по общинам с предложением устроить всенародный пост и молиться в синагогах о предотвращении беды. Между Рош-гашана и Иом-кипур 1421 года в синагогах многих городов раздавались звуки покаянных молитв и лились горячие слезы обреченных. Молитвы как будто были услышаны: имперская армия потерпела поражение при встрече с войсками чешского национального героя Жижки (1422). Вождь гуситов отомстил за сожжение Гуса в Констанце и обратил в бегство наемников Сигизмунда, которые на обратном пути, оборванные и голодные, должны были искать приюта и куска хлеба в домах евреев, обреченных ими раньше на истребление.

Гуситские войны продолжались еще два десятилетия, и дорого стоили они евреям. Раньше император Сигизмунд требовал от еврейских общин денег для покрытия расходов на Констанцский собор, сжегший Яна Гуса (1415), а затем взимал чрезвычайные налоги на ведение войны. От христиан требовали, чтобы они шли драться во имя единства церкви, а у евреев брали разорительный военный налог в виде «третьего пфеннига», т.е. третью часть состояния. Особые комиссары разъезжали по городам для сбора этой чудовищной дани, обходили еврейские дома, оценивали имущество и запасы продовольствия. А между тем городские советы имели свои претензии к евреям. В самых больших имперских городах советы были действительными хозяевами еврейских общин и могли с ними делать что угодно, вплоть до изгнания, так как после катастрофы «черной смерти» возвратившиеся на свои пепелища евреи считались только временными жителями городов, живущими там по милости бюргеров. Там, где бюргерам казалось, что евреи им больше не нужны или даже вредны, городской совет выселял их из города. Так были изгнаны евреи из Кельна в 1424 году без всяких мотивов, только «во славу Бога и Святой Девы», а синагога их была обращена в христианскую капеллу. Изгнанников приютил в соседних местах своей диоцезы кельнский архиепископ, которому покровительство евреям приносило немалые доходы. Таким же образом городские власти выселили в 1438 году всех евреев из Майнца, конфисковав их синагогу и кладбище.

Больше всех пострадали от клерикальной реакции евреи Австрии, близкой к театру гуситских войн. В Вене распространились слухи, что евреи доставляли гуситам деньги и оружие. Теологический факультет Венского университета обсуждал вопрос о сношениях евреев с бунтующими еретиками. Студенты возобновили свои набеги на еврейский квартал, где буйствовали и забирали разные вещи. Австрийский герцог Альбрехт V (впоследствии германский император) также был далек от толерантности своих предшественников. Он разделял темные предрассудки своей эпохи относительно «иудейских преступлений», вроде ритуального убийства и осквернения гостий. Юдофобская партия в Австрии воспользовалась этим настроением герцога, чтобы подвинуть его на решительные действия. Весной 1420 г. ему донесли о следующем происшествии. В городе Энне в дни Пасхи исчезла гостия из одной церкви. Дело было представлено герцогу в надлежащем освещении: куски священного хлеба были похищены женой пономаря и проданы богатому еврею Израилю для издевательства над символом евхаристии. В момент, когда в связи с гуситским движением кипел бой из-за споров о «причащении под обоими видами» (sub utraque), этот символ приобретал и политическое значение. Были арестованы по подозрению в кощунстве Израиль, его жена и еще многие евреи, а также пономарша. Всех привезли в Вену и подвергли пыткам, но успели вынудить признание только у пономарши, другие обвиняемые решительно отрицали свою вину. Но для Альбрехта было достаточно имевшихся «улик». 23 мая были арестованы, по его приказанию, все евреи в австрийских герцогских владениях и имущество их было конфисковано. Простых людей тотчас изгнали из страны, а видных членов общин еще долго томили в тюрьмах. У родителей отнимали малолетних детей для крещения и отправляли на воспитание в монастыри. Иногда и взрослые принимали для виду крещение, но, уличенные потом в притворстве, сжигались на костре. Многие сами наложили на себя руки. (Непроверенное предание гласит, будто заключенные в венской синагоге евреи лишили себя жизни, по предложению своего раввина Ионы Когена.)

Охваченный религиозным рвением герцог Альбрехт, сжигавший тогда на кострах сотни военнопленных гуситов, решил довести до конца и дело истребления евреев. 12 марта 1421 г. он приказал сжечь около двухсот евреев и евреек, арестованных по делу в Эннсе и отказавшихся искупить свою вину крещением. Одновременно он повелел изгнать из своих австрийских владений оставшихся еще там