Раз уж Хрущев и охрана пытаются нас убедить, что всю ночь на 1 марта Сталин был здоровым, значит, именно в ночь с 28 февраля на 1 марта с ним и случился инсульт.

Раз уж охрана пыталась нас убедить, что телохранители очень боялись зайти к Сталину и вообще они спали, то, значит, они приступ инсульта увидели немедленно, как только он случился».

Из рассказа Хрущева следует, что они подумали, что во сне Сталин мог «подмочиться» от сильного подпития. Поверить в это трудно. Хрущев хорошо знал, что Сталин пил с ними только свой «сок» и мог быть лишь слегка навеселе.

«Прошло небольшое время, опять слышу звонок. Вновь Маленков: “Опять звонили ребята от товарища Сталина. Говорят, что все-таки что-то с ним не так. Хотя Матрена Петровна и сказала, что он спокойно спит, но это необычный сон, надо еще раз съездить”».

Хрущев признается, что ездил на дачу Сталина дважды, оба раза с Маленковым. При чем тут Берия?

Версия Юрия Мухина имеет такое же право на существование, как и все остальные: «Зайдя к Сталину и определив, что у Сталина инсульт, мерзавцы пошли на риск. Они вышли и сообщили охране, что товарищ Сталин вчера (охрана сама видела) немного перепил, с ним случился конфуз и лучше, если завтра он сам встанет, переоденется, а мы все сделаем вид, что об этом ничего не знаем».

«…ЧП, и охрана немедленно звонит тому единственному, кому обязана звонить в любом случае, – начальнику правительственной охраны. Тут действует инструкция, и можно в ее исполнении телохранителями не сомневаться ни на секунду: охраняемое лицо без сознания! Причина не имеет значения. Он без сознания – они звонят начальнику!

Начальник немедленно выезжает к охраняемому лицу (иначе на хрен он нужен?!) вместе с врачом». Юрий Мухин абсолютно прав.

В «воспоминаниях» Лозгачева и Хрущева есть одна подозрительная одинаковость: ни слова об Игнатьеве! Почему о нем никто не вспоминает? Где он все это время был? Юрий Мухин отвечает: «Скажем прямо, смерть Сталина была для Игнатьева не просто выгодной, она, судя по всему, была для него спасением.

…Я уверен, что Игнатьев не мог приехать без врача. Иначе бы даже ему, своему начальнику, не поверила бы охрана. …Я сомневаюсь, что охрана Сталина успокоилась бы, если бы не было врача…»

Профессор Владимир Наумов, который впоследствии разбирал личные документы вождя, утверждает, что во время последней болезни Сталина врачи находились рядом с ним с самого начала. Возможно, что эти медицинские записи не были уничтожены.

Скорее всего, что вместе с Игнатьевым приехал лечащий врач Сталина Смирнов.

Все, что связано со Сталиным при его жизни и после смерти, до сих пор имеет много неясностей. Узел, в который завязаны болезнь Сталина и окружающие его люди, пока еще не развязан.

Несомненно, что непосредственная причина смерти Сталина – массивный инсульт. В числе тех, кто поставил этот диагноз, был академик Николай Васильевич Коновалов, известный советский невропатолог, бывший в то время директором Института неврологии АМН СССР. Ему верить можно. Он говорил об этом тогда и спустя много лет.

Последний очередной медицинский бюллетень о состоянии здоровья Сталина прозвучал по радио днем 5 марта. Он начинался так: «В течение ночи и первой половины дня 5 марта состояние здоровья И.В. Сталина ухудшилось…» Всем стало ясно, что никаких надежд уже не осталось и Сталин умирает.

Поздно вечером в радиокомитет, в запечатанном конверте, доставили заранее подготовленное правительственное сообщение о смерти Сталина.

Многие считали, что рано утром следующего дня его зачитывал Юрий Левитан. Но это не так. Об этом рассказывал он сам.

В шестидесятых годах у меня появился новый друг, который даже без специального грима был удивительно похож на Сталина. Он окончил какое-то среднее театральное заведение, куда его взяли именно по этой причине. Сыграв несколько эпизодических ролей Сталина в провинциальных театрах, он «пробовался» на киностудии им. Горького, где в то время работал мой двоюродный брат. Там я с ним и познакомился. Актера этого забраковали, обнаружив у него типичный «одесский» акцент. Он пытался от него избавиться, для чего брал уроки дикции у Юрия Левитана, который согласился ему помочь исключительно из-за его внешнего сходства со Сталиным. Тогда я и познакомился с Юрием Борисовичем, который рассказал нам, что на радио он попал совершенно случайно, когда, приехав из Владимира в Москву, наткнулся на объявление о том, что требуются дикторы. Конкурсная комиссия, услышав его окающий говор, смеялась до слез. Исправление речи Левитана заняло около года. Одесский акцент моего друга оказался неистребимым.

Правительственное сообщение о смерти Сталина, оказывается, читал Юрий Ярцев.

«Все как-то неосознанно ждали, – вспоминает Светлана Аллилуева, – сидя в столовой, одного: скоро, в шесть часов утра по радио объявят весть о том, что мы уже знали. Но всем нужно было это услышать, как будто бы без этого мы не могли поверить. И вот, наконец, шесть часов. И медленный, медленный голос Левитана или какого-то другого, похожего на Левитана голос, который всегда сообщал нечто важное. И все снова заплакали – мужчины, женщины, все… И я ревела, и мне было хорошо, что я не одна и что все эти люди понимают, что случилось, и плачут со мной вместе». Сомнение Светланы Иосифовны, как мы видим, небезосновательно. Сообщение о смерти Сталина по радио действительно зачитывал не Левитан.

«В ранее вышедшей книге «Вожди и сподвижники» я, – пишет Николай Зенькович, – косвенно упомянул об этом эпизоде и спустя некоторое время получил от читателя из Москвы А.А. Павловского письмо, в котором он, ссылаясь на то, что знал голоса дикторов “наизусть”, уточнил: этим диктором был не Левитан, а Юрий Ярцев». Все сошлось.

Сталин умер. Разве имеет теперь значение, кто именно прочел по радио сообщение о его смерти: Юрий Левитан или Юрий Ярцев. И все-таки, если это известно, надо придерживаться правильной версии.

Из автобиографической повести Эдуарда Лимонова «У нас была великая эпоха» (журнал «Знамя», ноябрь 1989 г.):

«Мать, стоя спиной к радиоприемнику, выдавила испуганное: “Эдик, сыночек, Сталин умер!” Между тем бархатный, трагический, единственный в мире голос диктора Левитана (не путать с Левитиным) произносил еще последние звуки сообщения: “…иссарионович… Сталин”»…

Итак, инсульт у Сталина произошел на даче (иначе зачем было его туда везти, если бы в действительности это случилось в другом месте).

Инсульт, вероятнее всего, произошел ранним утром 1 марта. Если с этой корректировкой времени принять рассказ Лозгачева, то станет очевидным, что поздний вызов консилиума к умирающему Сталину – коллективное решение членов Президиума ЦК КПСС.

Не подлежит никакому сомнению оказание давления на охрану в описании обстоятельств начала болезни Сталина.

Все остальное, включая версию насильственной смерти Сталина, документально не подтверждается.

Хотелось бы думать, что Сталин умер естественной смертью. Тогда его убило провидение.

Ореол мученика не для Сталина.

Новая версия смерти Сталина

Сомнительные и, более того, вымышленные, как показывают многие, свидетельства Лозгачева, приправленные противоречивыми воспоминаниями Хрущева, приводят к неправильным выводам. Один из них – живучая легенда о неоказании Сталину неотложной медицинской помощи, что подробно рассмотрено выше.

Дмитрий Колесов обобщает: «Единственной возможностью приблизить смерть Сталина и единственной