Жертва изнасилования могла надеяться на правосудие только в том случае, если она оповещала своими криками окружающих. Женщина не должна была бездействовать. Так, по адатам аварских сел Урада и Кахиб женщина должна была криком оповестить всех, что ее изнасиловали[284]. После этого мужчина, совершивший деяние, обязан был выплатить жертве материальное вознаграждение – отдать два котла и одного быка. Кроме того, факт изнасилования должны были подтвердить посторонние лица, присягнув на Коране. По сведениям Ф. И. Леонтовича, посторонние лица были из другого рода[285]. Обязательным условием было, чтобы присягатели не были из одного тухума с жертвой и чтобы не испытывали вражды к насильнику[286]. Другими доказательствами и уликами могли быть вещи насильника, а также следы борьбы на его теле, укусы или царапины[287]. Безусловно, если насильник был пойман на месте преступления, то он признавался виновным[288]. Как правило, жертве редко удавалось доказать факт насилия, в связи с чем, в адатах было особо оговорено следующее:

Если для установления факта изнасилования не найдется двух свидетелей и женщина не взяла из одежды насильника ничего, а также из его вещей ничего не осталось на месте изнасилования, то последний имеет право установить свою невинность присягой пятнадцати человек из своих родственников[289].

Как правило, при таких жестких условиях насильник чаще всего избегал наказания, а жертве изнасилования ничего не оставалось, кроме как смириться. Не бралось во внимание моральное состояние девушки, которой всю жизнь приходилось жить с этим.

При вынесении наказания существенным фактором являлось семейное положение жертвы изнасилования. Так, по адатах бывшего Тиндальского общества за насилие над замужней женщиной виновник платил ее мужу 40 рублей, а также должен был накормить за свой счет 40 человек[290]. Если же жертвой оказывались вдова или незамужняя девушка, то сумма составляла 15 рублей, но в пользу обиженной[291]. После этого виновник обязан был угостить 15 человек из числа родственников жертвы и мог без принуждения на ней жениться[292].

Адаты дагестанских народов не освобождали женщину от наказания, если донос оказывался ложным. Так, согласно адатам селений Урада и Кахиб,

Если заявление женщины вызывает подозрение, то мужчина принимает присягу вместе с тремя мужчинами, равнодушными к нему. Если окажется, что женщина в своем крике неправа, то за ней оба котла и бык[293].

Анализ многих адатных положений показывает, что в традиционном обществе жертве изнасилования полагалось материальное возмещение. Видимо, в условиях ограниченности материальных средств, а иногда и крайней нужды общество полагало, что такими наказаниями жестко карало насильников. Безусловно, семья девушки это приветствовала. Более того, женщине приходилось в качестве доказательства приводить доводы, свидетелей, оповещать криком и пр. В итоге о случившемся узнавал достаточно широкий круг людей, что, безусловно, травмировало девушку. В итоге жертвы изнасилования, не выдерживая таких испытаний и унижения, часто сводили счеты с жизнью.

Учитывая, что пятно позора ложилось не только на обесчещенную девушку, но и на весь ее тухум, участь ее была незавидной. Для мужчин рода оставалось единственное решение – кровная месть и убийство насильника. Защищая честь женщины и определяя меру наказания для насильника, большое внимание обращалось на моральные качества жертвы. Так, по адатам бывшего Тиндальского общества было важно, чтобы оскорбленная женщина слыла в обществе порядочной, не была замечена в предосудительных связях[294]. Если же женщина была известна своим недостойным поведением, за нее обязаны были дать присягу[295]. При этом четырех присягателей из мужчин или женщин ее рода должен был выбрать обидчик женщины[296]. После того как присягатели подтверждали справедливость обвинения женщины, обвиняемому разрешали очиститься 12 лицами[297].

Анализ судебной практики пореформенного периода демонстрирует, что жертвы изнасилования сами стали расправляться со своими обидчиками. Так, в одном из материалов горской криминалистики имеются сведения о том, что девушка Парида из аула Бахлух Аварского округа 5 июня 1867 года с целью отомстить насильникам-солдатам убила троих, а четвертому нанесла несколько ран[298]. Преступление было совершено во время проведения солдатами дорожных работ. Из материалов дела следовало, что убийство Парида совершила одна, без соучастников[299]. Она объясняла суду, что была расстроена и решилась отомстить «убийством первого из солдат, который попадется ей на месте изнасилования»[300]. Мало того, защищая свою поруганную честь, девушка тщательно продумала убийство. Из материалов дела следует, что она взяла с собой заранее отточенный кинжал, а на голову надела папаху своего отца, желая скрыть, что она женщина[301]. Судя по материалам дела, Парида, совершив убийство, и сама, будучи раненной одним из солдат, бросилась в Аварское Койсу, откуда ее вытащили два жителя[302]. Видимо, страх наказания за совершенное убийство заставил все же девушку пойти на этот отчаянный шаг.

По имеющимся сведениям, не только изнасилование могло стать причиной мести со стороны женщины, но даже обвинение общества в порочащих ее связях. Так, например, Патимат Султан-кызы, жительница селения Игали Аварского округа, 23 июля 1869 года убила кинжалом своего односельчанина Курбан-Магому Магома-оглы[303]. Причиной убийства стали обвинения общества ее в связях с ним[304]. Не вызывает сомнения, что таким образом женщина пыталась «очиститься».

В новых реалиях были прописаны распоряжения высшего начальства и Дагестанского словесного суда, касающиеся наказаний за противоправные деяния против женщин. В частности, от 18 января 1892 года было предписание, где говорилось, что только по жалобам потерпевших женщин могли быть возбуждены и прекращены дела по увозу и вообще оскорблению женщин[305]. На этом же основании могло произойти примирение сторон, без взыскания штрафа с похитителя или лица, оскорбившего женщину[306].

Под влиянием российского законодательства трансформации подверглись наказания за совершенные женщинами проступки и преступления, которые существенным образом отличалось от норм обычного права и шариата. В частности, это отразилось на наказаниях за прелюбодеяние.

Адаты горских народов и шариат не только очень строго определяли меру ответственности за оскорбление женщины, но и сурово карали ее за аморальное поведение, требуя от нее соблюдения общепринятых норм морали. Безусловно, тяжким грехом считалось прелюбодеяние, где не только женщина становилась предметом обсуждения и наказания, но и мужчина. Об этом свидетельствуют адаты разных сельских общин, в которых содержатся отдельные главы, касающиеся ответственности женщины и мужчины за прелюбодеяние.

Так, ответственность женщин за прелюбодеяние была определена в адатах Андийского округа Западного Дагестана: бывшего Тиндальского общества в главе V «О прелюбодеянии»[307], Тиндальского наибства Хваршинского общества в главе VII «О прелюбодеяниях»