Колхозный рынок под деревянной кровлей не радовал ассортиментом. Совсем скоро пойдут ягоды, клубника, земляника, малина, черника — а пока прилавки выглядели совсем убого. Картошка, морковка, свекла — все это, разумеется, прошлогоднего урожая, у торговцев из Азербайджана я заметил сморщенные гранаты, а рядом кизил в полотняных мешочках.

Тут же по соседству продавали квашеную капусту, маринованные огурцы, чеснок, выбор был невелик, люди подходили, приценивались, кто-то покупал, но таковых было немного. Мне захотелось поскорее уйти отсюда.

Я обошел ряд по всей длине, развернулся и направился в обратную сторону, как вдруг резко запахло рыбой. Тротуар перегородила грузовая машина. Я протиснулся между ее бортом и киоском с надписью «Соки-воды», внутри которого мелькнула дородная женщина в ситцевом халате, перед которой стоял два кувшина — с томатным и березовым соком.

— А кто будет разгружать? Я один три часа эту рыбу буду таскать! — раздался мужской возмущенный голос. — Я вам не нанимался!

— Грузчик заболел, больше некому, — ответил женский голос.

— Знаю я это ваше заболел, пьяный лежит, видел в подсобке! — рявкнул мужик. — Как хотите, а мне за это не платят.

Я вышел из-за Газона («ГАЗ-52» в просторечии) и увидел водилу в мятом пиджачишке, упревшего руки в бога, а на ступенях павильона крупную женщину, поджавшую губы.

— Я помогу, — слетело у меня с языка.

Оба замолчали и уставились на меня.

— Ты? — недоверчиво спросила женщина, оценивая мои физические кондиции. — Три рубля, больше не дам.

— Сойдет, — тут же согласился я.

Шофер поднял руку, потом опустил ее со вздохом.

— Она ж вонючая, весь провоняешься, — сказал он, покачав головой.

Я же в это время смотрел на вход мясного павильона, который вплотную примыкал к рыбному. Лучшего прикрытия не найти, — подумал я.

— Ладно, — нехотя согласился водитель. — Я наверх — буду подавать, а ты таскай внутрь куда она скажет.

Он легко вскочил наверх, плюнул на широкие ладони и вытянул первый деревянный ящик, доверху набитый рыбой — то ли карп, то ли крупный карась. От ящиков веяло холодом, но рыба выглядела свежей, чуть ли не живой.

Я подхватил ящик, оказавшийся довольно тяжелым — килограммов на десять и понес его ко входу, где меня поджидала женщина, которую я принял за директрису.

Она придержала дверь, глянула в ящик, кивнула:

— Неси прямо по коридору, справа перед торговым залом увидишь кладовую, там железные стеллажи, ставь туда.

Я носился с ящиками, а машина не пустела. Из торгового зала доносился возмущенный гул.

— Как тебе Вика, ничо девка, положил глаз?

Я даже сперва не понял, о ком или о чем речь — но, когда увидел хитро прищуренный взгляд водилы, тут же догадался.

— Это директриса что ли?

— Да не, товаровед! Директриса тебе не понравится, да и у нее шашни с самим Шелестом. Не рекомендую связываться. Ноги оторвет и скормит своим свиньям.

— Так уж и скормит…

— Не сомневайся, — шофер глянул на меня таким взглядом, что я решил не продолжать разговор. — А Вика свободна. Хороша, девка! И должность-то какая… жаль, я староват для нее. А ты в самый раз! Кажется, и она на тебя поглядывает… ты как будто из интеллигенции что ли… в очках… ей такие нравятся.

— Я рыбу не люблю, — буркнул я.

— А зря… — шофер пожал плечами.

Между тем волнение в торговом зале нарастало — и я каким-то образом ощущал себя виноватым в недовольстве людей. С непривычки медленно работаю, ящики тяжелые, в магазине очень жарко, от рыбы сильный запах — у меня кружилась голова от всего этого, но я все же надеялся заработать эти три рубля и… что-то узнать… услышать… увидеть…

И я узнал.

Толпа вдруг смолкла. Я уже подумал, что продавцы, наконец, выложили рыбу на прилавок и народ успокоился. Прислушался к тишине, уловил звуки то ли радио, то ли телевизора и побежал за очередным ящиком.

Едва не поскользнулся на выходе на мокрой тряпке.

— Много там еще?! — бросил я шоферу, выгнулся, пытаясь сбросить напряжение со спины.

— Еще штук десять. Поднажмем! — и он сунул мне не один, а сразу два ящика.

Я принял груз, пошатнулся, втиснулся в дверной проем и стараясь не грохнуться, заковылял по темному коридору в сторону кладовой.

— …подозрению… разыскивается особо опасный преступник… с целью диверсии… агент империалистической разведки, пытавшийся внедриться на завод «Звезда»… по подозрению в сотрудничестве задержаны несколько человек… преступнику удалось скрыться… внимательно посмотрите на фоторобот… вооружен и очень опасен… срочно сообщить в милицию…

Судя по всему, небольшой телевизор был установлен в торговом зале, чтобы продавцы и покупатели могли немного отвлечься от скудных прилавков.

Отстраненный мужской голос зачитывал текст, и я поначалу даже не понял, о чем он говорит. Программа «Время» выходила только утром и вечером, а значит, это был какой-то внеочередной выпуск новостей и случилось нечто экстраординарное.

Сквозь марлевую сетку, отгораживающую торговый зал от внутренних помещений, я увидел расплывчатые лица, обращенные вправо и вверх — оттуда же раздавался голос.

— Мамочка! — всплеснула женщина руками прямо напротив меня. — Это же нашу «Звезду» показывают!

Люди притихли, вслушиваясь в слова диктора.

— …под видом ценного сотрудника проник на завод, чтобы похитить новейшие научные разработки советской промышленности и передать их… однако сотрудники органов государственной безопасности…

Только теперь смысл сказанного дошел до меня.

«Отец!» — молнией пронеслось в голове, и холодная игла кольнула в сердце. Вероятно, это его задержали… может быть, еще Курбатова, тех, кто меня видел и контактировал — всех будут допрашивать. Значит, пока мы стояли на крыльце, вахтер уже звонил куда следует… я слишком недооценил бдительность заводчан. А отец сразу все понял… только виду, как всегда, не подал — вывел меня через тайный ход…

Я прошел в кладовую, водрузил ящики на гору таких же ящиков. В голове было абсолютно пусто. Я не мог сообразить, что делать дальше. Однако, оставаться здесь было опасно. Радовало то, что в восьмидесятых еще не придумали телефоны, а значит, мой фоторобот станет общественным достоянием только