— Если я буду ехать медленно, в следующий раз они повесят тебя на крюк и освежуют заживо, — парировала старуха, не спуская глаз с дороги.

Мы едва не вписались в дорожное ограждение, потом чудом проскочили в паре сантиметров от знака «Уступите дорогу» — дорогу она никому уступать не собиралась и словно бессмертная пронеслась прямо перед поливальной машиной, водитель которой, когда я обернулся, покрутил пальцем у виска. Я в ответ пожал плечами.

— Твой отец в КГБ… — сказала она, не поворачивая головы. — Рано или поздно, он скажет им правду. Там не таких раскалывали. Тем не менее, он молодец, сумел тебя вывести с территории. Не ожидала от него… — костяшки ее старческих рук побелели, и я понял, что эти слова ей даются нелегко и она с трудом себя сдерживает…

И тут меня словно током ударило. На некоторое время я даже забыл об опасности. Уставился на нее и не сводя глаз, прошептал:

— Мама?..

Мне показалось, по ее тонким, плотно сжатым губам пробежала легкая усмешка. Мой страх сменился удивлением, которое почти мгновенно переросло в отвращение. Я пытался скрыть свою реакцию, но, скорее, всего, актер из меня никудышный.

Боковым зрением она уловила мое замешательство. Как раз в этот момент автомобиль притормозил у пешеходного перехода, который неспешно пересекал пенсионер с сумкой на колесиках.

— Ты хоть представляешь, сколько я здесь? — спросила она тем же хриплым голосом, которым когда-то давным-давно (кажется, прошло лет тридцать!) встретила меня на пороге квартиры с ружьем наперевес.

Пенсионер никуда не спешил. Он шел очень медленно, при этом крутил головой, поднимал свободную руку, указывая на предметы и что-то произнося.

Во мне начала закипать злость.

— Не представляю, — сказал я сухо.

— Ты уже злишься, а я здесь двадцать пять лет.

Старик с сумкой остановился и уставился на Диану. Конечно, женщина за рулем в те времена была в диковинку, а уж столетняя старуха и подавно. Я даже немного улыбнулся — так рассмешила меня реакция пенсионера на невиданное зрелище. Наконец он кивнул, махнул Диане рукой и заковылял прочь. Она немедленно дала по газам и Запорожец, взревев двигателем, рванул вперед. Мы уже были где-то на краю города, среди невысоких старых домов, похожих на дачные. Я не узнавал место, но сейчас меня это почти не волновало.

Мысли хаотично крутились в голове и, по крайней мере, две из них явно требовали ответа. Кто она такая и чего она хочет? Явно ведь, не меня спасти.

— Я знаю, у тебя есть причины мне не доверять и даже ненавидеть… но… поверь, сейчас я на твоей стороне. Эрозия, которая началась и поглотила наши миры… она началась здесь, отсюда. И да, ты не ослышался, я здесь уже двадцать пять лет. Поверь, это были очень трудные годы…

— Вы неплохо сохранились. — Я постарался смягчить свой тон. Все же она была старше меня чуть ли не на полвека, а мне привили уважение к старшим на подкорковом уровне.

Запорожец съехал с дороги, промчался по дубовой роще и остановился перед ржавыми воротами. Одна створка была открыта, вторая болталась под углом сорок пять градусов. Я вздохнул, вышел и открыл ее целиком. Судя по всему, это было то самое дачное общество, о котором говорил Леший.

Я вдохнул ароматы цветений и свежайший воздух заполнил грудь. Здесь было так тихо, что даже отдаленные трели птиц звучали объемно и как-то особенно.

На мгновение я остановился, вглядываясь в колею, исчезающую в траве. Этот изгиб, покосившийся забор с калиткой справа — взгляд упал на большой ржавый замок и на миг меня посетило отчетливое дежавю, я знаю, что за этой калиткой скрываются большие старые яблони с очень вкусными хрустящими яблоками, я бросаю быстрый взгляд назад и вперед, и одним махом перелезаю через забор. Мой взгляд направлен вперед, туда, где тенистая тропинка огибает ветхий сарай с позеленевшим шифером и упирается в большое дерево, под которым лежит благоухающий ковер из спелых яблок…

Заслышав шаги, я резко оборачиваюсь и… наваждение мгновенно исчезает. Я был здесь! Я был здесь не раз и не два, место очень хорошо мне знакомо! Но когда? В прошлой своей жизни ничего такого я припомнить не могу, у нас никогда не было ни дачи, ни огорода…

Пара пенсионеров с рассадой в руках прошла мимо Запорожца. Мне показалось, что они даже кивнули Диане, но она не удостоила их взглядом.

— Ты что-то там заметил? — спросила она, когда я уселся на жесткое дерматиновое сиденье.

Вопрос в упор застал меня врасплох. Я не успел ничего придумать, а затянувшийся ответ «нет», сказал бы, что я лгу.

— Мне показалось… что я бегал здесь в детстве. Лазил на эту дачу… — я кивнул в сторонку калитки с амбарным замком, — яблоки у них больно вкусные. Хотя на самом деле… никогда тут не был.

Она кивнула. Ее лицо подернулось дымкой воспоминаний.

— Ты был здесь. Был не раз и не два…

Я помолчал, глядя на удаляющихся дачников.

— Вы хотели спасти своего сына? Вы поэтому устроились уборщицей на рынок?

— Я хотела спасти всех своих сыновей… но одного особенно… — сказала она тихо и ее шелестящий прокуренный голос едва был слышен из-за шума мотора и дребезга внутри салона.

Я отвернулся, потому что не хотел слышать, что она скажет дальше.

— Значит, вы отправились вслед за мной? А Света? Какова ее роль?

— Сначала Светлана… но я подумала, что ее чувства… не дадут ей закончить миссию. Мы воспользовались заработками твоего отца. Помнишь, он рассказывал тебе про озеро и подстанцию? — Она постучала пальцем по стеклу автомобиля и за верхушками деревьев я увидел провода и характерные конструкции подстанции. — Это здесь, рядом.

Она снова выжала педаль газа, и Запорожец медленно двинулся по ухабистой колее.

— А Леший? Кто он такой? Куда он пропал?

— Лешка что ли? — Диана улыбнулась, и я заметил, что упоминание Лешего смягчило ее. — Он… тоже мой сын… я его усыновила его, взяла из детдома двадцать пять лет назад… — сказала женщина. — Заводить своих детей,