– Аргументы всегда одни и те же.

– Я никого никогда не убивал, – ровно сказал Блайт. Это была та ровность голоса, которая обычно многое под собой скрывала. – Но сейчас вы скажете «Это ничего не меняет», верно? – Кэл не стал отвечать, и Блайт кивнул: – И вы правы. Это и правда ничего не меняет. Только вот…

Он замолчал, и Кэл не стал его торопить. Но, когда Блайт заговорил снова, то, что он сказал, сильно его удивило.

– Вы можете думать, что это я хищник, а вы жертва, мистер Махелона. – Блайт смотрел прямо ему в глаза. – Но самая несправедливая ирония в том, что для меня все ровно наоборот.

Кэл продолжал думать об этих словах и наутро.

При свете нового дня деревушка выглядела все такой же – маленькой и богом забытой. «Грустное зрелище», – отстраненно подумал Кэл. Дома явно дышали на ладан, трава и чахлые деревья вокруг были неухоженны, облака висели неуютно низко, и все вокруг казалось… блеклым. Как будто кто-то выжал все краски, лишив их цвета и насыщенности: пейзажи, лица и небо были невыразительными и тусклыми. Особенно лица. Заметив в окне дома напротив бледное женское лицо, Кэл широко улыбнулся, но женщина тут же скрылась внутри, колыхнув невесомую занавеску.

– Вот все бы сейчас отдала за тот мотельный номер в городе. – Джемма появилась на крыльце, с хрустом потягиваясь. С ее ростом она руками легко доставала до потолочной перекладины и, зацепившись за нее руками, наклонилась вперед, рассматривая череду унылых домишек. – Аж ностальгия по Кэрсинору берет, кто бы мог подумать. Черт, хочу кофе!

Джемма с громким топотом спустилась со ступеней и остановилась рядом, тоже оглядывая улицу.

– Паршивое местечко, да?

– Хуже Глазго? – уточнил Кэл.

Джемма сделала страшные глаза:

– Ну ты не перегибай. – А затем поморщилась, прижимая руку к виску, и, на вопросительный взгляд Кэла, пояснила: – Башка так и ноет.

– Купер? – спросил он.

– Нет, мой рыцарь в беде дал мне на этот раз выспаться. Думаю, это все последствия сотряса от кочерги Нормана…

На крыльцо как раз вышел Норман, и, увидев кочергу в его руках, Джемма застонала:

– Да хватит ее везде с собой носить! Ее к тебе что, приклеили?

– У меня мозоль на ноге, – опешил тот. – Я на нее опираюсь… – Кэл в ответ засмеялся. – Да что не так-то?!

Когда следом за ним вышли Доу и Блайт, Кэл встретился с последним глазами. Остальные разговаривали, не обращая на них внимания, а Блайт спокойно встретил его взгляд. Даже как-то… Собранно. Как будто смотрел в лицо опасности.

Для меня – все ровно наоборот.

Дом Йена, как сказал им Брадан, находился на центральном перекрестке. Наверное, будь Слехт деревней покрупнее, это была бы центральная площадь, но сейчас «площадью» ее язык назвать не поворачивался. Полукруглые улочки дугами сходились к пыльному пятачку с колодцем в центре: вот, собственно, и все.

– Ни разу не видел никого около него, – мрачно пробормотал Доу себе под нос, когда они проходили мимо. На нем отсутствие кофе сказывалось еще хуже, чем на Джемме.

Здесь же, на перекрестке, находилось единственное кирпичное строение, кажется, во всей деревне. Когда-то яркий кирпич потускнел и местами почернел, но дом был сложен на совесть: крепкий и основательный, он выделялся на фоне других. Как Брадан и обещал, не заметить его было невозможно.

Подходя к крыльцу, Джемма обернулась к остальным и воодушевленно сказала:

– План простой: я стучу, выбиваем из него, где Купер, вытаскиваем Купера. Делов-то!

Конечно, с «выбиваем» она погорячилась.

Йен оказался высоким плечистым мужчиной, с проседью в темных волосах и неприязненно опущенными уголками рта. Оглядев их, он вышел на крыльцо дома и прикрыл за собой дверь, демонстративно показывая, что внутрь их не пустит. Впрочем, в гости они и не напрашивались.

– Зачем вам пойти в шахты? – на плохом английском спросил он, когда Джемма – это всегда была Джемма, если дело доходило до разговоров, – объяснила ему, что они хотели бы посетить шахты.

Они вдвоем с Йеном стояли на крыльце, пока остальные топтались внизу, у калитки. Кэл делал вид, что рассматривает дом.

– Это есть опасная зона. Не для посещений.

– Это частная территория, сэр? – спросила Джемма. – Или государственная? Насколько я знаю, в парке Килларни нет приватизированной земли.

Намекая на то, что и деревня, и шахты были построены незаконно, она прощупывала почву – Джемма всегда так делала. Для Кэла это было слишком замороченным усложнением дела. Он бы спросил: «Вы что, не хотите нас пускать? Правда? Как интересно! А почему?»

– Шахты не есть для посещений, – игнорируя ее вопрос, ответил Йен, встряхивая в руках полотенце. Тон его никак не поменялся. Возможно, он просто ее не понял.

Руки у него были чересчур морщинистые для мужчины его возраста, со следами старых и новых ожогов и сухой шелушащейся кожей – руки человека, работающего с высокими температурами. Кэл отметил это машинально: на Гавайях не было шахт по золото- или угледобыче, но на Большом острове добывали оливин – вулканическое стекло. А когда работаешь с лавой, руки страдают чаще всего.

– Извините, – неожиданно пробормотал Норман, протискиваясь мимо Кэла и Блайта и торопливо отправляясь куда-то вниз по улице. Кэл молча пропустил его, проводив взглядом, но не пошел следом.

– О, да мы не будем заходить внутрь. – Джемма замахала рукой, отвлекая внимание от Нормана, на уход которого повернулся Йен. Ага, сменила тактику. – Но войдите в наше положение: наш друг отбился от нас, когда мы шли сюда. Мы ходили его искать вчера, но так и не нашли. А последний раз, когда мы получили от него сообщение, он сказал, что нашел какие-то шахты… Мы бы хотели проверить. Мы волнуемся. Понимаете меня?

Кэл ожидал чего угодно: нахмуренных бровей, озабоченности, вопросов, предложения собрать добровольцев, как это часто бывало, если кто-то пропадал в маленьких городках, или, на худой конец, предложения найти старосту. Но от Йена они не получили ничего из этого. Его лицо даже не изменилось. Не спеша вытерев руки о полотенце, он сказал:

– Мы проверим, быть ли ваш друг рядом с шахтой. Сами. – Звучало сухо и категорично. – Не нужно туда ходить. Я сообщить Силану, если что-то найти.

На этом он собрался закончить разговор: развернулся и толкнул дверь в дом, но Джемма остановила его, поднявшись на еще одну ступеньку.

– Вы можете сказать хотя бы примерное направление? Пожалуйста, сэр. – Она изобразила на лице очень яркое волнение. – Мы поищем вокруг. Где именно находятся шахты?

Йен бросил хмурый взгляд поверх домов – туда, к холмам. К лесу. А затем посмотрел на Джемму. Выражение лица у него не поменялось, но ее настойчивость определенно ему не понравилась.

– Мы проверим сами, – повторил он. – Я сообщить Силану. Старосте.

И ушел в дом. Когда за ним захлопнулась дверь, Джемма, не вынимая рук из карманов, круговым движением развернулась к Кэлу на каблуках. Выражение лица у нее было довольное.

– Видел? – спросила она.

– Еще бы, – сказал Кэл.

Джемма развернулась в ту сторону, куда в последний раз бросил взгляд Йен: на северо-восток.

– Это всегда работает, – сказала она, – когда они пытаются врать. Классика.

Пытаясь утаить, где находится шахта, бригадир сам выдал ее местоположение.

– Брадан? Ты тут?

Норман завернул за угол, выискивая знакомую угловатую фигуру. Когда Йен вышел к ним на крыльцо, Норман краем глаза заметил, как Брадан машет ему из-за ограды соседней постройки. Затем он скрылся за углом, а теперь… Теперь его определенно тут не было. Не могло же ему показаться?

За постройкой – это был амбар или, может быть, какой-то сарай – открывался заросший пятачок между домами. Утренний свет падал куда-то на задние дворы, оставляя узкую полосу в тени. Норман прислушался: голос Джеммы раздавался совсем рядом, недалеко лаяла собака. И кажется, какой-то шум спереди. Кто-то шуршал по траве?

Аккуратно ступая вдоль стены, Норман вел пальцами по старым доскам.

– Брадан? – еще раз спросил он, приближаясь к концу сарая. За углом определенно кто-то был.

На земле сидела девочка лет восьми. Светлые косички, ватная коричневая курточка – это был тот ребенок, с которым нянчилась Кейтлин. Дочка Йена.