Выйдя из парадного, Зоя лицом к лицу столкнулась с Плужниковым.

– Вы что это за мной ходите? – резко спросила она.

– Я за вами не хожу, – смущенно сказал Игорь. – Поверьте, Зоя Михайловна, это случайность.

– Да-а? Случайность? – зло прищурилась Зоя.

– Полнейшая! Хотя и шли мы, скорей всего, по одному адресу…

– Какие еще у нас с вами могут быть общие адреса? – сказала Зоя сквозь зубы. – Зачем вы меня подставляете? Нас не должны видеть вместе!

– Вы отчасти сами виноваты, – как можно смиреннее ответил Игорь. – Вы же не хотите иметь со мною дела! Вот и приходится задавать свои вопросы другим людям.

– Вы уже показали класс работы. Отстаньте от меня!

– Не могу. Я ищу украденного ребенка, и мне нужно во многом разобраться. – Игорь старался говорить спокойно, но раздражение уже начало прорываться наружу. – В том числе, в связях вашей семьи.

– И вы нагло лезете в чужую личную жизнь?! – звенящим от бешенства голосом сказала Зоя. – По какому праву?!

– Такая у меня работа, – по-прежнему смиренно ответил Игорь.

– Завтра у вас будет другая работа! – угрожающе сказала Зоя. – Если вы не перестанете…

– Зоя Михайловна, возьмите себя в руки, – сказал Игорь сочувственно.

– Господи, да что же это такое происходит! – Зоя окончательно потеряла самообладание. – Или милиция больше не подчиняется советской власти?

Игорь покачал головой.

– Вы еще не вся советская власть, Зоя Михайловна. А я – не вся милиция. Давайте лучше поговорим как люди.

Зоя круто повернулась и пошла прочь.

Игорь громко спросил ее в спину:

– Вы застали Волохова?

Зоя остановилась, замерла, повернула к нему побледневшее лицо. Огляделась и торопливо пошла к подъезду. Игорь последовал за ней. На площадке у почтовых ящиков они остановились.

– Что он вам сказал? – спросил Игорь требовательно.

– Он ничего не знает, – прошептала Зоя.

– Это правда, что он ваш бывший любовник?

– Вам что за дело… – Губы у нее дрожали. – Ерунда какая…

– Но ведь вы его подозреваете. Иначе бы вы сюда не пришли, – объяснил Игорь. – То есть я хотел сказать, в таком состоянии.

Зоя молча закурила сигарету.

– Зоя Михайловна, вам одной с этим не справиться! – горячо, искренне зашептал Игорь. – Дайте вам помочь. Почему вы его подозреваете?

Зоя сдалась – заговорила неживым, надтреснутым голосом:

– Какие там подозрения! Но раз уж вы пронюхали, скажу… Волохов очень умный человек, очень опытный. Вот он мог бы мне помочь. Но не захотел. Наши отношения давно закончились – я сама виновата… Здесь и вам делать нечего…

* * *

Уже вечерело, когда в дверь Шерстобитовых позвонили. Вошли две соседки. Стояли затаив дыхание, со скорбными лицами, как в доме, где лежит покойник. Одна, очень полная, в бедном пальтишке, держала в руке разграфленный лист бумаги.

Зоя вопросительно посмотрела на них.

Женщина смущенно-почтительно сказала:

– Зоя Михайловна, вы уж извините… про беду вашу прознали. Ну и решили, как говорится, подсобить по-соседски. Собрали деньжат маленько… кто сколько мог…

Она почтительно протянула Зое свою бумагу, а вторая женщина вынула из газеты пачку денег, в которой были и двадцатипятирублевки, и десятки, но главным образом – пятерки и трояки.

– Триста восемьдесят два рубля, – робко сказала она. – По списку…

– Не обижайтесь, – сказала полная и развела руками: – У самих дети.

И, не сдержавшись, громко всхлипнула. И разрыдалась. Лариса бросилась ей на шею, бормоча: «Тетя Варя, тетя Варя, горе-то какое…», и все женщины плакали в голос, и Сергей не мог удержаться от слез.

Раздался новый звонок в дверь, и Лариса побежала открывать.

Вошел мужчина лет тридцати, небольшого роста, без шапки, прилично одетый, в галстуке. На серьезном лице лежала печать важности.

– У вас большое несчастье, – сказал он, не здороваясь. – У вас похитили ребенка.

Из кухни выглянула бабушка.

– Мне известно, – продолжал мужчина ровным голосом, – зачем его похитили и кто похитил.

Все застыли.

– Я знаю также, где он находится, – добавил мужчина важно.

– Где? – выдохнула Зоя.

Мужчина величественным жестом показал вниз.

– Под землей! Я вижу! Вижу огромный серый замок… На стене черепа священных зверей – оленя, волка, льва, козла, обезьяны, крота и кошки! Я вижу подземный сводчатый зал, узкие высокие колонны…

Монотонный вначале голос напрягся, стал взволнованным, напевным, мужчина словно декламировал, водя по лицам потрясенных слушателей близко посаженными пронзительно-черными глазами.

– Я вижу громадный камин из серых камней. В нем пылают буковые поленья. С них капает расплавленная смола.

Сергей с испуганным недоумением посмотрел на Зою. Бабушка прислонилась к стене. Соседки застыли у вешалки. А неизвестный с каждым словом все более возбуждался. Узкие усики топорщились над толстыми, неестественно красными губами.

– Стол пиршественный посреди зала, – почти кричал он. – Драгоценная посуда из хрусталя, серебра и олова! Я вижу, как окружают его жрецы Великого Молоха! Они гневаются, они жаждут и алчут!..

Первой от оцепенения очнулась Лариса.

– Послушайте, о чем вы? – закричала она. – Кто вы такой?!.

Мужчина разразился сатанинским хохотом, обнажив в жутком оскале мелкие, словно семечки, серые зубы.

– Я посланец Молоха! Я ангел смерти Гавриил! – В ужасном возбуждении он уже заглатывал слова, шепелявил, бубнил, утиный нос его покраснел, на губах показалась пена. – Жрецы жаждут и алчут трапезы! Догорают буковые поленья, а тельца все нет! Все нет! Все нет! Дитя – телец жертвенный! Он должен сгореть!

– Да он сумасшедший! – крикнул Сергей.

И нечеловечески закричала Зоя, бросилась на безумца, царапая его лицо.

А тот продолжал вопить:

– Я демон Сатурн! Я ангел Шамаил! Я пожру детей своих…

Сергей схватил в охапку дико отбивавшегося несчастного и поволок его вон. Свалка продолжалась на лестнице и во дворе.

– Душевнобольной. Потерял ребенка в пожаре, – сказал Плужников. – Говорят, вообще-то он тихий.

Возный покачал головой. Сидели они в следственной камере тюрьмы. Посреди камеры на вмурованном в пол табурете Шарабан внимательно рассматривал фотографии.

– Вот этот! – сказал он уверенно, протягивая выбранную карточку.

Игорь взял снимок. Анфас и профиль: лысоватый мужчина средних лет, сильная шея, морщинистый лоб, резкие складки вдоль тонкогубого рта, колючий взгляд исподлобья. Жесткая щеточка усов.

– Ну, я побежал, – сказал Возный и вышел.

– «Кличка – „Валет“», – прочитал Игорь. – А ты сказал – Валюн.

– Какая разница – Валюн, Валет, – беспечно махнул рукой Шарабан.

– И потом, за ним не числятся фальшивые деньги. Он за другое сидел.

– Я что – прокурор? Он сказал – я повторил.

– Так что – точно он? – переспросил Игорь.

– Да голову на отрез, – засмеялся Шарабан. – Его разве спутаешь!

– Уважаешь ты его, – поддел Игорь.

– Представьте! – развел руками Шарабан. – Мы, вообще-то, не любим аферистов: дешевки продажные, а хотят быть умнее всех! Но этот