пересекли Арагви по хорошему мосту, о возведении которого свидетельствовала примыкавшая к нему каменная пирамида. Потеряв группу во время поисков растений в лесу, я выбрал короткую обходную тропинку, чтобы присоединиться к ним. Осетин повел меня другим путем, вызвав у меня некоторое беспокойство, но вел себя очень пристойно. Затем я внезапно наткнулся на семью, разбившую лагерь в лесу. Муж, казалось, был так же встревожен, как и я, и, положив руку на свой кинжал, что, как я тогда не знал, было знаком дружбы, поклонился мне. Держась на почтительном расстоянии друг от друга, мы вели разговор с помощью рук. Он прекрасно понял, что я сбился с пути, и указал мне путь. Я галопом вернулся на дорогу и вскоре встретился с нашим отрядом.

Долина Пасанаури – это непрерывная череда лесистых холмов и высоких гор со скалистыми вершинами и страшными пропастями, с глубокими ущельями и темными долинами, с притоками быстрой Арагви. Все это создавало величественную картину, дикое, но красивое сочетание альпийских пейзажей. Поселения жителей этой восхитительной долины были расположены среди скалистых выступов и нависавших утесов, по-видимому, недоступных гор и на таких огромных высотах, что их почти не было видно. Многочисленные квадратные башни и крепости, которые использовались в качестве убежищ, добавляли некую живописную и романтическую привлекательность. Боярышник, медоносы, калина и барбарис, помимо большого разнообразия других диких растений, в изобилии росли в лесах и на берегах Арагви, а разнообразные певчие птицы приветствовали нас своими сладкими трелями, когда мы приближались к Пасанаури. Там находилась еще одна крепость, окруженная частоколом, со множеством небольших зданий и казарм, а также несколькими хижинами. Она была расположена как бы у подножия перевернутого конуса, стороны которого были образованы горами, до самых вершин покрытыми множеством красивых деревьев и кустарников.

Дорога между Пасанаури и Ананури считалась одной из самых восхитительных, какие только можно вообразить. Как и Терек на северной стороне Кавказа, Арагви на юге оказалась чрезвычайно грязной, а ее берега были покрыты высокими раскидистыми буковыми деревьями. Мы прибыли в Ананури, и хотя нам достались лучшие комнаты в заведении, они были очень плохими, а что еще хуже – сырыми. Заплатив высокую цену, мы закупили дров. Торговец продал нам масло, рыбу, икру, яйца – все плохого качества. Место было настолько бедным, что после того, как наш слуга приготовил немного сносного супа, мы были вынуждены есть его с крышек кастрюль. Капитана Ананури не было дома, поэтому мы купили сено и приготовили наши постели, расстелив на них свои бурки.

На следующий день, раздраженные нашим задержанием, мы послали за начальником карантина, который сообщил нам, что по закону путешественники должны оставаться здесь в течение четырех дней, даже если нет никаких подозрений на чуму, и сорока дней, когда есть. Поскольку даже четыре дня были для нас серьезной потерей времени, мы попытались договориться и предложили значительную взятку, чтобы нам позволили продолжить наше путешествие. Но это было отвергнуто, что меня очень удивило. Однако он согласился отпустить нас на следующий день, поскольку у него было дискреционное право сократить установленное время, когда есть уверенность, что участник находится в хорошем состоянии здоровья, что я, как врач, засвидетельствовал. Была проведена бесполезная церемония окуривания наших бурок, чтобы в какой-то степени соответствовать правилам карантина.

Ананури состоял из множества маленьких низких деревянных домов с соломенными крышами, образующих квадрат, бедных и неприглядных. Тем не менее там были отдельные комнаты для знати и для простолюдинов, складские помещения, комнаты для окуривания и т. д. Мы посетили дом для простых путешественников, в стенах которого были отверстия, но не было окон, чтобы тщательно проветривать помещение. Там жили армяне, грузины, венгры и евреи из Кизляра, которые танцевали под звуки барабана или играли в различные игры на деньги. Евреев с бритыми головами и в азиатской одежде мы сначала приняли за татар. Они продавали шкуры калмыцкой овчины, черные, в завитушках, по десять рублей за штуку, что было достаточно дорого, хотя они широко использовались в России, Грузии и Персии.

Ананури. Гравюра, начало XIX века

17 июня, позавтракав, в семь часов утра мы с радостью покинули карантин и вскоре прибыли в крепость Ананури, чьи укрепленные стены и башни с петлевыми отверстиями включали в себя и деревенскую церковь. Деньги округа хранились в церкви, и, как нас заверили, подвал под ней был превращен в пороховой склад. Церковь была построена из тесаного камня в форме креста, с единственным куполом. Город или, скорее, деревушка Ананури находилась с одной стороны крепости. Оставив Арагви слева, мы повернули направо и, проехав две или три версты, подошли к новой заставе, которая, видимо, давно построена и имела большие удобства для путешественников. Она была расположена на возвышенности, на берегу речушки, состояла из трех квадратных участков, обнесенных каменными стенами, и включала в себя многочисленные здания. Один из этих отсеков был предназначен для знати, второй – для простых людей, а третий – для всевозможных товаров. Отсюда мы поднялись на крутой холм, откуда открывался прекрасный альпийский пейзаж, с несколькими небольшими разбросанными деревушками, вперемешку с разрушенными крепостями и башнями на переднем плане.

По длинному и пологому склону мы добрались до Душета. Здесь находился обычный укрепленный замок с грузинской надписью на мраморной плите над главными воротами. Автор «Писем с Кавказа» писал о нем как о замке, который служил резиденцией царя Грузии Ираклия. Вокруг площади проходила галерея, но теперь все пришло в упадок и использовалось как казарма для батальона солдат и двадцати пяти казаков.

Душет называли городом, но вряд ли он заслуживал такого названия. Это напомнило нам улицы и переулки Бахчисарая, заполненные низенькими лавками, в которых были выставлены различные товары и где работали всевозможные торговцы, даже ткачи грубого полотна, сидя на земле. Церковь и некоторые окрестные деревни с башнями, похожими на укрепления, заслуживали внимания. Вокруг Душета было много полей и обработанной земли. Здесь мы увидели, как работали грузины с десятью парами волов и буйволов. Каждый плуг вели по пять человек очень необычного вида. Сменив лошадей, время от времени поднимаясь и спускаясь, мы снова достигли берегов Арагви и вошли в прекрасную долину.

Местность была хорошо обработана. Вскоре мы въехали в долину слева от дороги, которую некоторые называли долиной Арагви. Она имела от двадцати до тридцати миль в длину и от шести до восьми в ширину, с пологими склонами, густо поросшими лесом, и высокими горами на заднем плане. Увидев Тифлис, я был удивлен, что долина