– Ты такой пошляк! – смеется она.

– Что есть, то есть, – киваю я.

– Знаешь, мне надоели эти перцы с мечами. Займемся чем-нибудь другим?

– Например?

– Там у тебя проигрыватель стоит… – она искоса смотрит в дальний угол.

– Не думаю, что тебе понравится моя музыка.

– Давай я сама решу.

– Да пожалуйста, – отвечаю я и невольно улыбаюсь.

Диана лежит на ковре, устроив голову на моем бедре, и качает ей из стороны в сторону, слушая один из треков великой рэп-группы из Статен-Айленда. Звук грязный, на фоне агрессивной лирики выстрелы и взрывы, на семпле хриплый женский вокал из джазовой композиции. Опираюсь на выставленные за спиной прямые руки и киваю в такт. Сколько бы времени ни прошло, их треки все еще вызывают во мне детский восторг и необъяснимый прилив силы. От них веет опасностью темных подворотен, грязью ночной жизни, кровью, выпивкой и потом.

– Как ты сказал называется группа? Ву-у-у… – тянет Диана.

– Ву-Танг Клан.

– Никогда не слышала.

– Неудивительно, они начинали еще в девяностых. – Бросаю взгляд на логотип группы, напечатанный на обложке альбома. – Одна из величайших хип-хоп-банд. Это сейчас рэперы только строят из себя крутышей и бандитов, но тогда все было по-настоящему. Каждый их трек – о жизни, они ничего не придумывали, а читали о том, что знают и видят. Парни с улицы, которые хотели покрыть собой всю Америку.

– И как? У них получилось?

– Скорее да, чем нет. У каждого участника есть сольные альбомы в других лейблах, да и еще куча сторонних проектов, но они не забывают о своей музыкальной семье. У них даже как-то был махач с Фифти-Сентом.

– Махач?

– Да. Фифти выпустил хайповый трек про ограбление, ребятам из Ву это не понравилось, потому что он понятия не имеет, о чем говорит. По слухам, они ограбили его, чтобы доказать, какой он идиот.

– И им за это ничего не было?

– Не знаю, но они правда были опасными ребятами. Один из участников долгое время не мог отойти от криминала и снимался только в хоккейной маске, чтобы лицом не светить. Это настоящий и честный гангста-рэп, детка.

Нависаю над Дианой, и она забавно морщит нос. Умиротворяющий уют расслабляет мышцы на моем лице, настороженность отступает. Спокойствие не частый гость, когда рядом Ди, но сейчас все иначе. Будто на сто ступеней выше, на тысячу гигабайт больше. Пространство комнаты расширяется, нет преград и барьеров. Мягкий ковер щекочет ладони, любимый трек дублирует битами сердечный ритм.

Диана поднимает несколько пластинок из моей коллекции и вертит их в руках, разглядывая:

– Ты поэтому подался в музыканты? Хотел стать крутым бандюком?

– Нет. Криминал меня никогда не привлекал, а вот музыка – да. Она давала ощущение другой жизни. Свободной, яркой, неукротимой. Легальный телепорт в иные измерения, где ты можешь быть кем угодно.

– И кем же ты хотел быть?

– Богачом!

– И все?

– А мало? Я хотел жить так, чтобы каждый день просыпаться с мыслью – обожаю свою жизнь.

– Думаю, у тебя вышло.

– Да, и я тоже, – отвечаю с теплотой. – Не без проколов, конечно, но в общем и целом меня все устраивает.

– С чего все началось? Ты ходил в музыкальную школу или типа того?

Склоняю голову к плечу. Винил потрескивает, высекая хлесткие фразы. Диана поднимается, убавляет громкость на проигрывателе и снова ложится, опуская голову мне на ногу.

– Давай, Марк, – задорно подначивает она. – Представь, что это интервью для крупного издания.

– Я не даю интервью.

– Все впереди, а сейчас – мини-тренировка. Итак, господин Рождественский… как начался ваш творческий путь?

Опускаю подбородок, Ди в ожидании хлопает ресницами, запрокинув голову и мило улыбаясь. В ней столько любопытства, искр, огня, который теперь совсем не жжет. Он светит и греет. Ну все, я уже не просто поплыл, а расплылся.

– А интервьюер обязательно должен лежать между моих ног?

– Это бонус, – хихикает Диана. – Не жмись. Мне правда интересно.

Тихо вздыхаю, задумчиво глядя на крутящуюся пластинку. Чем быстрее ты бежишь к цели, тем реже оглядываешься. Я давненько не возвращался к началу, потому что все еще бегу. Каждый день, каждую минуту, но уже не так интенсивно, как раньше. Дорога стала ровнее, все меньше на пути кочек из страхов и переживаний, что я не тот. Недостаточно талантливый, недостаточно умный, недостаточно цепкий. Всегда есть куда расти, но иногда полезно напомнить себе, что ты уже и так далеко забрался. Что где-то там, за пределами времени, далеко в прошлом сидит твоя маленькая копия и только мечтает о том, что у тебя есть сейчас.

– В школе у меня был друг, – неторопливо произношу я. – Тоже Марк, кстати. Его родители много работали, поэтому мы частенько тусили у него. Играли в приставку, смотрели телик. «Эм-Ти-Ви» в основном, там был самый сочный треш и до фига музыки. Снуп Дог, Фифти-Сент, Эминем, разумеется. Доктор Дре, Тимбалэнд, Де-Эм-Икс, Ауткаст. Их клипы казались чем-то невероятным: тачки, сетчатые заборы, народ в спортивках. Такие, знаешь, маленькие истории, будто вообще из другой вселенной. Мы не понимали ни строчки, но все равно кайфовали от звучания. Слушали, пытались запомнить, криво подпевали на несуществующем языке. Интернет тогда еще был фиговым, и мы качали треки по несколько часов, искали оригиналы текстов и переводили с помощью старого англо-русского словаря.

– Боже, храни гугл-переводчик, – ловко вворачивает Ди.

– Ага, – смеюсь я, вспоминая время, когда мобильники могли только звонить. – В классе девятом я увлекся русским рэпом, начал писать тексты сам, подражая Негативу и Дигге. Такой уличный рэпчик о сложностях жизни, про которую я еще ни хрена не знал. Мы даже собрали типа группу с пацанами из «параллели». Все это были просто беспонтовые шалости, но в выпускной год школы я реально загорелся идеей – хочу этим жить, хочу нырнуть глубже. Я учился и разбирался в программах для записи и обработки звука, писал музыку на компьютере друга, вдохновлялся великими и известными. Казалось, я перелопатил все: джаз, рок, блюз, техно, андеграунд, даже в этнику и народные мотивы влез. Мне хотелось создать что-то свое, что-то новое, но при этом понятное слушателю. Чтобы возникало ощущение погружения в знакомую атмосферу, но никто и ни за что не смог бы сравнить или провести параллель. Не смог сопоставить или вспомнить, откуда это.

– Ого, – тихо произносит Ди. – Как тебя торкнуло. Это была любовь, Марк.

– Наверное, да.

– Продолжай-продолжай, – она в нетерпении машет руками.

– Через год или около того я уже толкал свои биты через соцсети и зарабатывал первые бабки, которые откладывал на технику. – Гордость словно раздвигает мою грудную клетку,