100 % — свыше 200 га. В провинции Мантуя 50 % обрабатываемых земель находились в руках 437 крупных собственников и 543 — церковных учреждений; остальные же были распылены среди 24 тыс. мелких и средних землевладельцев, причем последних насчитывалось значительно меньше. Таким образом, присутствие подлинной аграрной буржуазии в сельской местности было весьма ограничено, и ее представляли главным образом арендаторы плодородных земель Нижней Ломбардии. Принимая активное участие в управлении наделом, получении доходов и накоплении капитала при относительной свободе проявления инициативы, арендатор постоянно зависел от землевладельца и был вовлечен в такую систему общественных отношений и условий, при которой его собственное продвижение по социальной лестнице, превращение его в «буржуа», было сильно затруднено. То же самое можно сказать и о буржуазных элементах города, самые зажиточные из которых — «фермьери», или сборщики налогов в государственную казну — сколачивали состояния благодаря налоговой системе, которая притесняла малоимущих и поддерживала (а в ряде случаев полностью освобождала от налогов) привилегированные слои общества. Они-то и стали типичными представителями третьего сословия, интегрированными в систему «старого порядка». Таким образом, необходимо было адаптировать существующую систему общественных отношений к уровню развития производительных сил. Этим и занялась австрийская администрация императрицы Марии Терезии и ее сына Иосифа II.

Речь шла о поистине впечатляющих преобразованиях, проводившихся на протяжении 50 лет при участии группы выдающихся деятелей. В их числе — уроженец Тосканы Помпео Нери, возглавивший работу по составлению кадастра Марии Терезии, Джан Ринальдо Карли из Истрии, глава Высшего экономического совета, миланцы Пьетро Верри и Чезаре Беккариа, выполнявшие различные ответственные поручения в государственной администрации. Парини также внес свою лепту в дело реформы: при Марии Терезии он был редактором периодического издания «Гадзетта ди Милано», а при Иосифе II состоял в должности инспектора народных школ, которые заменили учебные заведения, вверенные попечению иезуитов. Таким образом, в смелых начинаниях просвещенного габсбургского деспотизма участвовали лучшие представители интеллигенции Ломбардии, и не только ее одной.

Отправной точкой для всех последующих реформ послужил упоминавшийся выше кадастр Марии Терезии. Его составление, начатое еще при Карле VI Габсбурге и приостановленное из-за сопротивления со стороны привилегированных слоев общества, было завершено специальной комиссией в 1748–1755 гг. Кадастр начал действовать с 1760 г. Этот документ стал для габсбургского правительства надежным инструментом (несмотря на вносимые в него ограничения и послабления) для смещения центра тяжести налогового бремени на владельцев крупной земельной собственности и для облегчения положения физических лиц и ведения торговли. Вместе с тем оценка стоимости земельной собственности проводилась раз и навсегда, так что ее владельцы были гарантированы от дальнейшего увеличения налогов в том случае, если их доходы возрастут в результате мелиорации земель. Подобная мера привела в последующие годы к вовлечению в оборот значительных площадей новых, доселе не использовавшихся территорий. Таким образом, налоговая реформа, что случается редко, оказалась экономически продуктивной.

Политика преобразований, столь удачно проводимая с самого начала, активно продолжалась на протяжении всего тридцатилетия с 1760 по 1790 г. и охватила практически все стороны общественной жизни и государственного устройства. Прежде всего было решено приступить к реформе местных органов власти посредством деления Ломбардии на провинции и коммуны. При этом преследовались две задачи: во-первых, устранение противоречий между городом и деревней, включив их в одно и то же территориальное образование, и, во-вторых, передача управления местными органами власти тем землевладельцам, которые, согласно новому кадастру, были призваны непосредственно и в большей степени содействовать росту государственных доходов. И действительно, установился порядок, при котором «депутатами» в местные органы власти должны были избираться исключительно плательщики земельного налога.

После создания в 1765 г. Высшего экономического совета, замененного в 1771 г. Казенной палатой и при ней — Счетной палатой, охватившая периферию программа преобразований переместилась в центр и затронула в первую очередь сферу финансов. За реформой прямого налогообложения последовало изменение системы косвенных налогов и платы натурой (аграрной продукцией), которая до того взималась с «фермьери». Борьба против тех, кто пользовался протекцией в самой Вене, была нелегкой; и одно из ведущих мест в ней занимал Пьетро Верри. В конце концов эта борьба увенчалась успехом, и в 1770 г. «фермьери» должны были отказаться от своей прибыльной деятельности в пользу казны. С этого момента главной целью реформ стало изменение налоговой системы и как необходимое условие — административная перестройка. Однако начиная с 1771 г., новая волна реформаторских мероприятий захватила и другие области общественной и государственной жизни. В первую очередь они касались отношений между государством и Церковью, церковной организации и тесно связанной с ней сферы образования и школы. Было закрыто множество монастырей, а их доходы, отошедшие в казну, направлялись на реорганизацию государственной школы. Орден иезуитов распустили, его учебные заведения закрыли. Был расширен Университет Павии — один из оплотов итальянского янсенизма[304], — в котором среди прочих преподавали Алессандро Вольта и Ладзаро Спалланцани. Более того, последовал ряд мер, направленных на ликвидацию корпораций, ограничение режима фидеикомиссов, упразднение суда инквизиции, осуществление денежной реформы. Мощный импульс (и это следует отметить особо) получило строительство дорог и развитие транспортных коммуникаций: в 1776 г. Милан связывается с р. Адда водным путем через Падернский канал.

Вместе с тем картина последних лет правления Марии Терезии была бы неполной, если не упомянуть об agrément[305] меценатства и культуры. В 1778 г. распахнул двери неоклассический театр Ла Скала, а через несколько лет— театр Каннобиана. Пьетро Верри писал, что при Марии Терезии житель Милана переживал счастливые времена, «насколько это возможно при абсолютизме».

Период просвещенного деспотизма в Ломбардии достиг своего апогея с восшествием на престол в Вене неутомимого Иосифа II (1780–1790). В 1786 г. настоящий «поток новаций» (по выражению историка Кустоди) обрушился на Миланское герцогство: новые, более жесткие мероприятия юридического характера, территориальная перекройка провинций, изменение тарифов ввозных пошлин, введение свободы торговли внутри страны, роспуск древних «корпусов» (корпораций), созданных в свое время государством, включая достопочтимый Сенат; и все это делалось в интересах усиления бюрократической централизации. По мере приближения к закату просвещенный австрийский деспотизм становился все более просвещенным, но и все более деспотичным. Миланцы почувствовали это, и именно в силу подобного обстоятельства Иосиф II не пользовался в Милане такой же популярностью, какой пользовалась Мария Терезия. Об этом свидетельствовал Пьетро Верри в своих «Размышлениях о Миланском государстве в 1790 г.». Один из активных участников реформаторского движения выглядит в данной работе озабоченным и удрученным.

Подобные настроения и в целом чувство дискомфорта, по всей вероятности, объясняются тем, что,