безразлично пожал я плечами. — Мы находимся так далеко, что для нас в этом нет никакой практической пользы. Но устроит, если вы сохраните свои силы и помешаете планам государя в его стремлении к самодержавию. Тогда он меньше будет смотреть в нашу строну.

— Кто убил моего батюшку? — внезапно спросил он.

— Полагаете, что мне это известно? — вновь пожал я плечами.

— Уверен.

— Знаете, за что я в действительности хотел убить вашего батюшку?

— Я так понимаю, причина не в Марии Ивановне?

— В то время она всего лишь стремилась добиться моей дружбы, а до меня едва начало доходить, что я отказываюсь от открывающихся передо мной возможностей.

— И?

— Ваш батюшка заказал некоему волхву, узнавшему секрет обращения людей в волколаков, сделать такового из моей сестры. И это всего лишь за то, что я совершенно случайно помешал похитить тогда ещё княжну Долгорукову. Как полагаю, для той же цели. Я спас сестру, а секрет обращения стал достоянием Тайной канцелярии.

— Как вижу, не только, — сощурил веки князь.

— Помните, да? У меня двенадцатый ранг, а в Азове наготове стоит целый отряд высокоранговых одарённых, готовых прийти мне на помощь. Не стоит создавать себе трудности, с которыми вам не справиться.

— Значит, разгром государем армий союзников в самом начале летней кампании…

— Я сказал вам достаточно много.

— Получается, батюшка пытался добраться до этой тайны и почти преуспел в этом, за что его и…

— Спросите об этом у Вешнякова. Уж он-то точно знает обо всех секретах покойного.

— Это он должен будет сообщить мне о вашей причастности к его убийству?

— Предполагаю, что он даже предоставит вам достаточно убедительные доказательства. Прошу меня простить, ваша светлость, но всё, что хотел сказать, я сказал. Решение же принимать вам. На этом разрешите откланяться.

Да, я хотел лично прибить эту скотину Вешнякова. Но если он сдохнет на дыбе, принеся мне пользу, то так даже лучше. Шешковский совсем не зря запретил мне трогать его. Благодаря «Передатчику» ему удалось собрать на правую руку покойного князя серьёзный компромат и склонить его к сотрудничеству. Так что о ритуале обращения молодой князь Новгородский не знал. Теперь знает. Как и то, что рядом с ним крыса.

Глава 26

— Можете подняться выше? — спросил Уфимцев и уточнил: — Мне нужно заглянуть вон за ту возвышенность,

— Не проще ли подлететь туда? — в свою очередь поинтересовался я.

— Во-первых, долго, а во-вторых, мне необходимо оценить картину с этой позиции, — возразил генерал.

— Как скажете.

Я нащупал восходящий поток и направил дельтаплан к нему. Несколько секунд, и скорость значительно возросла, а затем нас словно подхватила сильная рука, сноровисто поднявшая на значительную высоту. Уши поначалу заложило, но я быстро справился с этим. В конце концов, стихия воздуха мне так же не чужда, как и все остальные. Павел Александрович, скорее всего, был вынужден воспользоваться «Лекарем», чтобы избавиться от неприятных ощущений. Слишком уж стремительно менялось давление.

— Отлично, — вновь послышался в моей голове голос Уфимцева по «Разговорнику». — Я увидел всё, что хотел. Можем возвращаться.

— Хорошо.

Я в очередной раз глянул на землю, где в нескольких верстах в стороне от нас развернулось самое настоящее сражение. Персидская и турецкая армии сошлись в жестокой схватке, и вот уже час, как продолжалась эта масштабная битва. Ну а как ещё-то, если на сравнительно небольшой площади сошлись более двухсот тысяч человек.

Ахмад-шах имел численное превосходство, но даже мне, человеку, не обладающему опытом командования большими соединениями, понятно, что он упускает инициативу. Чаша весов постепенно склоняется в сторону Осман-паши, успешно использующего превосходство в артиллерии и в выучке своих топчи, ведущих убийственный огонь прямо из-за спин атакующей пехоты.

Нет, до разгрома, если таковой вообще случится, ещё очень далеко. Всё же персидский шах хороший полководец. Однако он имеет все шансы проиграть, так как явно уступил партию с выбором позиций. На правом фланге и в центре турецкий паша занимает удобные для обороны холмы. На левом, равнинном, перешёл в наступление.

Ахмад-шах счёл это направлением главного удара и, используя складки местности, спешно подтягивает туда резервы. Его намерения ясны как день. Остановить наступление Осман-паши, опрокинуть его встречным ударом и охватить с фланга. При удачном стечении обстоятельств ему удастся лишить того большого числа артиллерии, задействованной в наступлении, и окружить часть турецкой армии.

Вот только мы с воздуха видели, что Осман-паша сосредоточил на обратном склоне холмов резерв, готовый к наступлению. Они снесут части, атакующие их правый фланг, и начнут разгром левого фланга Ахмад-шаха ещё до того, как он начнёт свою контратаку, которая тут же потеряет всяческий смысл. Самое большее, что смогут сделать персы, это короткой контратакой отбросить турок, после чего выставить заслон и начать спешное отступление. При этом ещё и постараться, чтобы оно не переросло в паническое бегство.

Я спланировал к холму, поросшему лесом, с лысой вершиной. Если ты не адепт воздуха, то взлетать отсюда достаточно сложно. Но не в моём случае. К тому же тут по склону проходит устойчивый восходящий поток. А за деревьями не составит труда укрыться сопровождавшим нас Дымку и Хрусту, которые сейчас охраняли нашу стоянку. Едва мы сели, как они начали складывать дельтаплан. Всё давно отработано, так что дело спорилось, и уже через пару минут он будет сложен в транспортировочное положение.

— Ну и как? Мы вмешаемся в бой? — поинтересовался я у Уфимцева.

— Было бы глупо тренироваться целый месяц, слить семь бочек пота и море Силы, а потом не найти этому применение. Мне нужна карта участка на правом фланге турок. И, в частности, в их тылу. У вас же отличная память, Пётр Анисимович.

— Да и вы на память вроде тоже не жаловались, Павел Александрович.

— С памятью у меня всё в порядке, но она у меня не такая абсолютная, как у вас, и нет вашей богатой практики в рисовании. А мне нужно будет ставить задачу офицерам.

— Принял. Сейчас всё будет, — заверил я генерала.

После чего устроился на стволе упавшего дерева и вооружился своей полевой сумкой. Очень удобно, и таковые теперь у всех наших офицеров. Внутри оказались листы чистой бумаги, непроливайка с перьями и свинцовые карандаши.

Несмотря на всю магию и продвинутость в области работы с различными материалами, у местных умельцев