Не обменявшись ни единым словом, они бросились в атаку, и зверь рыцаря загрохотал по залитой кровью земле, а дыхание его заставляло застывать мерзлый воздух.

Хаджар, двигавшийся со скоростью, на которую не должен был быть способен смертный, уже несколько часов бьющейся в сече, едва успел уклониться от секущего удара рыцаря. Ощутив ветер от пролетающего мимо клинка, звучавшего сродни шепоту ночных сверчков, Хаджар проскользил под брюхом зверя и попытался выпотрошить того, но тварь была защищена броней и снизу.

Так что, выпрыгнув, с другой стороны, генерал попытался дотянуться острием клинка по спине, где, около поясницы, находилось слабое место лат. Но но меч встретил лишь воздух, так как рыцарь ловким маневром увел своего зверя в сторону. Пользуясь преимущество в высоте и в том, что ему не требовалось беспокоится о влажной земле, рыцарь раз за разом пытался обрушить на голову пешего Хаджара мощные, рубящие удары.

А тот вертелся волчком, уклоняясь и разрывая дистанцию. Разница в росте, созданной высоким крупом зверя, играла одновременно и на руку самого Хаджара, которому не составляло особого труда выйти из зоны поражения меча.

Они кружили друг вокруг друга, два воина сошедшихся в смертельной пляске. Оба пытались нащупать слабые места противника, и каждый новый удар, каждый выпад, все они всё ближе и ближе подводили их к логическому финалу.

Рыцарь был неудержим, его атаки, взывая черные, режущие волны, представляли собой серию громоподобных ударов, от которых сотрясался воздух. Хаджар же все еще не спешил использовать вторую часть Закона и уравнивать себя в силе с рыцарем. Ему хватало его ловкости и скорости, чтобы уходить от ударов, а бескрайнего опыта — чтобы их предугадывать. Как бы не старался рыцарь, какой бы силой он не обладал, но не мог задеть простого смертного, кружащего вокруг него юлой.

Битва продолжалась.

Никто не собирался уступать. Но, как бы ни был умел генерал, долго так продолжаться не могло. Так что в какой-то момент мир Хаджара сузился до пространства, лежавшего между ним и рыцарем. Все его чувства настроились на ритм их боя. Меч рыцаря — массивный, тяжелый двуручный клинок, издавав смертоносный гул, выписал очередную арку и отправил в полет черную волну.

Генерал отклонил корпус, и та прошла мимо, прочертив среди сражавшихся очередную борозду из крови и предсмертных криков. И, пользуясь тем, что после использования техники Практикующему требовалось время, чтобы восстановить ритм боя, Хаджар оттолкнулся от земли.

Зверь под седлом рыцаря попытался цапнуть генерала, но его лапа стала лишь опорой для Хаджара. Он оттолкнулся второй раз и, одновременно с этим, сделал выпад мечом. Тот мгновенно врезался в брешь сочленений, и струйка крови брызнула на сталь, заставив рыцаря взреветь скорее от гнева, чем от боли.

Воодушевленный этой маленькой победой, Хаджар стал наращивать свое преимущество. Уклоняясь и огибая все более вялые удары раненного рыцаря, он постоянно сближался с противником, и каждая его атака была похожа на укус гадюки — быстрая и смертоносная.

Но переломный момент наступил, как это часто бывает, благодаря банальному риску. Когда рыцарь поднял меч для сокрушительного удара, Хаджар бросился вперед и проскочил под дугой опускающегося клинка. Вновь подпрыгнув, отталкиваясь уже не от зверя, а от чьего-то трупа, он поднял меч вверх, пронзая козырек забрала под таким углом углом, чтобы попасть в самое слабое место шлема. Рыцарь не успел даже вскрикнуть. Лишь в предсмертно агонии сжал бока зверя, а затем, потеряв силы, рухнул вниз на землю, где его голову срубил с плеч все тот же меч.

Глава 1962

Тяжело дыша, Хаджар смотрел на то, как его солдаты, осмелившиеся подойти ближе, добивают жуткого зверя рыцаря, нанося тому град ударов копьями, мечами, топорами и всем, чем только могли дотянуться.

Бросив последний взгляд на тело рыцаря, Хаджар зашагал прочь.

После изнурительной схватки с вражеским рыцарем движения Хаджара явно замедлились. И противников он разил уже не с той скоростью, что прежде. И, все же, с каждой минутой тела позади него лишь увеличивались в количестве, а кровь на куртке уже полностью скрыла и замазала её изначальный, серый цвет. И вот, там, впереди, среди неумолимой сечи, хаджар заметил плащ Лэтэи.

Но не успел Хаджар сделать еще один шаг к воительнице, мгновенно унесенной дальше потоком битвы, как шепот интуиции заставил его замерить. Хаос на поле боя, казалось, затаил дыхание, и в этой тишине опасность потянулась к нему своими ледяными пальцами.

Мерцание движения, почти незаметное на фоне войны, привлекло внимание Хаджара. От тел павших позади него воинов отделилась фигура. Ее силуэт выглядел скорее колебанием воздуха над костром, нежели чем-то реальным.

Это был не обычный солдат или воин.

Затянутый в плащ, имитирующий оттенки крови и земли, создавая иллюзию раненного тела, стоял убийца и смотрел на Хаджара немигающим взглядом хищника. Кто бы мог подумать, что даже на Седьмом Небе водились те, кто ходил в ночи среди теней и сходился не в честном поединке, а бил подло, в спину, ничего не подозревающего противника.

Если к Хаджару, в один из периодов его жизни, не подсылали наемных убийц так часто, что он даже сбился со счету, то он бы, скорее всего, не смог заметить этого лже-бога и отличить его, в груде прочих тел, от мертвых.

Убийца двигался с лисьей грацией и кошачьей легкостью, что резко контрастировало с грубой силой рыцаря, которого Хаджар только что отправил в Вечность. На новом противнике не было ни тяжелых доспехов, ни громыхающего оружия; вместо этого в его руках сверкала пара тонких клинков, острия которых обещали смерть при малейшем прикосновении — яд, блестящий на их кроме не оставлял в этом никаких сомнений.

Хаджар уже даже не обращал внимания на то, что и этот лжебог тоже относился к числу изначальных. Стоило только убийце дернуться, как вокруг них вспыхнула темная, дымовая завеса, сотканная из едкого, черного тумана с медным привкусом пролитой крови.

Видимость резко сократилась до расстояния собственного локтя, а где-то там, во тьме, бродил охотник, спутавший, себе на беду, генерала с добычей…

Хаджар обострил все чувства, понимая, что в этом поединке первый же неверный шаг станет и последним.

Без какого-либо шума или любого другого «предупреждения» убийца нанес удар, нацелившись на горло Хаджара. Из тьмы вы сверкнуло лезвие одного из клинков, оставив