Хаджар рубил и сек, снося головы, отрубая руки и ноги, вспарывая животы. Он продвигался как нож сквозь масло, не останавливаясь и не тратя время на размышление. Он видел перед собой цель и придерживался плана.

Потянулись кровавые минуты, резко оборвавшиеся встречей со следующим серьезным противником. Такова суть смертных сражений. Бесконечная хаотичная рубка, перемешивающаяся со смертельными дуэлями, когда два достойных встречали друг друга на поле брани.

В водовороте лязгающей стали и предсмертных криков Хаджар Дархан столкнулся с новым противником: высоченным воином, облаченным в потрепанную, запятнанную кровью легкую кольчугу, с мечом и щитом, украшенным эмблемой мифического, ревущего зверя. Земля под их ногами уже хлюпала от крови и дерьма. В смерти не было ничего красивого и изящного, но Хаджар не думал об этом.

Генерал тяжело дышал. Его собственные «доспехи» были уже изрядно покорежены и измазаны кровью предыдущих врагов, но он все так же без тени сомнений устремил свой взгляд на воина. На мгновение, краткое, как мерцание умирающей свечи, хаос вокруг них словно померк, и все, что существовало, — это пространство между двумя бойцами, связанными невидимыми узами битвы.

Воин бросился вперед, подняв щит, заранее защищаясь от возможной контратаки. И та не заставила себя ждать. Сталь встретилась со сталью, и Хаджар парировал первый удар плоскостью собственного клинка. От короткого обмена «приветствием» полетели искры, обжегшие лицо.

Хаджар, понимая, насколько большое преимущество дает противнику толстый щит, кружил вокруг тяжелых ударов воина, каждое движение которого было рассчитано вовсе не на то, чтобы обязательно дотянуться и поразить противника, а скорее заставить его сбиться с темпа и, ошибшись, нанести опрометчивый удар. И тогда щит сыграет свою роль, а его владелец получит возможность выполнить свою атаку по полностью открытому противнику.

Они оба это понимали.

Его противник был искусен. Здраво оценивая ловкость и скорость Хаджара, вкупе с грубой силой генерала, лже-бог полностью полагался на свой щит, раз за разом становившийся спасением воина.

Хаджар попытался разорвать дистанцию чтобы, затем, снова рвануть в нападении и, сократив дистанцию, поднырнуть под щит и попытаться нанести удар по голени, но противник предвидел и это. Он отшагнул и попытался опустить меч на плоскость клинка, переломив того пополам. В итоге Хаджар оттолкнул лже-бога ногой, ударив прямо в центр щита и они вновь разорвали дистанцию.

Глава 1960

Вокруг взрывались пушечные ядра. Падали, расплескивая кровь и исторгая предсмертные хрипы, люди, а Хаджар и лже-бог продолжали самозабвенно рубиться.

Их битва, где мечи сверкали со скоростью крыльев маленькой птицы, постепенно привлекала внимание окружающих и, все чаще, враги, не сговариваясь, замирали, чтобы оценить мастерство фехтующих.

Хаджар сделал резкое движение влево, и когда воин повел в сторону щит, генерал стремительно изменил направление, направив удар в незащищенный бок воина. Но противнику выгнул предпелечье, и меч Хаджара оказался встречен краем щита и отклонен в сторону. Генерал, не сбавляя темпа, крутанулся вокруг своей оси и попытался, на возвратном движении, ударить по верхнему краю щита, в надежде, что лже-бог не успеет укрепить стойку и меч отскочит прямо ему в лицо.

Лже-бог успел.

И, казалось, что рано или поздно генерал ошибется, не сможет правильно рассчитать дистанцию и, ударив о щит, полностью откроется для удара. Но этого так и не происходило. Каждый раз, когда клинок генерала врезался в щит, Хаджар успевал разорваться дистанцию прежде, чем его бы встретил ответный удар. И, что удивительно, все чаще генерал нападал именно со стороны щита.

Для большинства это выглядело дикостью. Но только не для смертного — щит, во-первых, имеет предел прочности, а во вторых такой, каким орудовал противник генерала, весил куда больше меча. Так что, пусть с ним и бился Практикующий, но непривычный к подобной почве, да и вообще — столь хаотичной массовой сече, тот не берег сил. И уже вскоре движения лже-бога стали чуть медленнее. УСталость предательски проникала в его мышцы и ломила кости.

Увидев свой шанс, Хаджар стал давить лишь сильнее. Каждый его удар удар был похож на падающий молот, вот-вот пробьющий защиту противника. Генерал и лже-бог обменивались ударами, а звуки их столкновений постепенно превращались в мрачный рваный ритм, поразительным образом находящий свое место в оркестре под дирижерством смерти.

И, уже скоро, точно так же, как и один из его предшественников, оступившись на залитой кровью земле, лже-бог покчнулся, и его щит опустился настолько, что Хаджар смог воспользоваться открывшейся брешью.

Со скоростью, на которую, кажется, не был способен даже будучи Тернитом, Хаджар сделал выпад, и его клинок, пройдя в миллиметре над кромкой щита, нашел свою цель.

Меч глубоко вонзился в шею, и из неё хлынула струя темной крови. Глаза воина, распахнувшись от удивления, на миг встретились со взглядом Хаджара и удивление на лице лже-бога сменилось искренним и неподдельным ужасом.

Он упал.

Так же, как и любой смертный.

Рухнул безвольной, искореженной плотью.

Хаджар стоял над поверженным противником, его грудь вздымалась, а с меча капала чужая кровь.

Однако передышка была недолгой. Раздавшиеся неподалеку свисты и взмывшие в небо кровавые вихри возвестили о прибытии еще одного претендента, жаждущего помериться силами с великим и прославленным Безумным Генералом.

Кровь капала с клинка Хаджара, смешиваясь с грязью и дождем из земли, то и дело обрушивавшейся из-за взрывов на голову генерала. Пушечные залпы, раздающиеся с обеих сторон, постепенно превращали поле боя в месиво диких воплей и смерти. Меч в его руке Хаджара тяжелел с каждым мгновением. Смертное тело сорокалетнего воина давало о себе знать.

Приближающийся треск (или это он сам к ним, прорубаясь через врагов, приближался? Во время сечи подобное сложно было понять) луков свидетельствовало о том, что стрелки, оправившиеся после огненного дождя, вышли из-за прикрытия тяжелой пехоты. Отчаянный шаг, на который их заставили пойти пушечные ядра, постоянно прилетающие под стены замка и не позволяющие лучникам отсиживаться в тылу.

Хаджар прекрасно понимал, что для того, чтобы их план исполнился — ему нужно привлечь к себе как можно больше внимания. А что может привлечь внимание больше, нежели мечник, прорвавшийся к лучникам.

По мере того как генерал продвигался, поле боя, казалось, размазывалось вокруг него на серые и багровые полосы, а крики умирающих сливались с лязгом стали.

Хаджар прекрасно понимал, что для того, чтобы пережить первый залп лучников, ему нужно как можно быстрее сократить расстояние. Используя тела павших солдат и отброшенные щиты в качестве укрытия, он, собирая по дороге собственных