Это был Дергер.

Бог Войны.

И он ждал своих детей чтобы открыть перед ними кровавые объятья и бросится в лютую сечу. Ведь только для этого он и жил.

— Он мой, Хаджар, — внезапно твердо, без лишних эмоций, произнес Хельмер. — чтобы не произошло в следующие часы. Дергер мой. И только мой.

Хаджар кивнул.

Он догадывался…

— Генерал, — до его плеча дотронулась Лэтэя. — Воины ждут. Тебе, все же, надо им что-то сказать. Возможно, для многих это станут последние слова, которые они услышат.

Хаджар повернулся к своей армии — сорока тысячам солдат. И все их взгляды были устремлены вовсе не на стены дворца Императора богов, а на своего генерала. На того, кто привел их сюда.

Хаджар вздохнул.

Он не любил и не умел говорить пылких и жарких речей. Конь, почувствовав сомнения, зафырчал и генерал тут же пожалел, что не может обойтись без лошади.

Он наклонился и похлопал коня по шее.

— Не бойся, — прошептал он ему на ухо. — мы уже почти закончили.

Выпрямившись, на миг Хаджар увидел собственное отражение в отблеске щита одного из солдат. За прошедшие дни его тело изрядно состарилось. Ему уже, на вид, было за сорок. Лицо пересекало несколько шрамов. Они, каким-то чудным образом, сочетались с той простой кольчужной рубахой, которую он надел поверх нехитрых одежд, а поверх — кожаная куртка, какую носили охотники.

Генерал не мог фехтовать в тяжелой броне — попросту не умел. Так что легкий, конический шлем с полумаской вместо забрала; куртка, кольчуга, кожаные штаны со вставкам; красный, от крови богов, кушак — вот и все снаряжение генерала.

Он не взял плаща, потому что тот мог стеснить двежения. Не надел перчаток, потому что иначе хуже чувствовал свой меч. А вместо тяжелых сапог, надел простые с тонкой подошвой, чтобы «слышать» землю каждым шагом.

Мастер всегда говорил, что именно земля и окружающий мир должны стать его вторым оружием и…

Странно, опять дежавю.

— Хаджар, — напомнила Лэтэя. — солдаты ждут.

— Да.

Генерал сжал бока коня и выехал перед своей армией.

Глава 1957

Повернувшись спиной к противнику, Хаджар вгляделся в лица своих людей. Никто из них, за эти дни, не постарел. Их, лишенных сил, приобретенных на Пути Развития, не тронуло время. Генерал не позволил. Он постарел вместо них. Его тело ослабло — не их. И, видят Вечерние Звезды, если бы он мог, если бы он только мог, то он бы и умер вместо них. Дважды, трижды, десять раз — сколько угодно.

Он видел лица Лунной Армии Лидуса и Балиума — они приветствовали своего генерала прижав руку к сердцу; видел лица пустынников Моря Песка, они стояли бок о бок с теми, кто служил Санкешу и вместе они приложили пальцы к губам и лбу, чтобы Вечерние Звезды озарили путь их предводителю; здесь были и воины из Благородных Домов Дарнаса, включая учеников школы Святых Небес — они салютовали, восхваляя того, кто бился вместе с их Императором Морганом; пришли и драконы с Рубиновой Горы — в облике людей они сжимали свое оружие и не знали ни страха, ни распрей с теми, над кем прежде властвовали; кланы Чужих Земель, дом Ярости Клинка — все были здесь. Стояли под его знаменами.

Да, не всем удалось пройти через испытание веков. Хаджар не видел среди лучших из воинов своей армии многих из тех, кого повстречал на пути. Время было беспощадно даже к тем, кто должен был прожить многие и многие века.

А может, на самом деле, они стояли рядом с ним. Просто не здесь. А там. Внизу. Где тоже кипела битва, которую ему показала Аштари. Битва, перед которой меркло все, что знал Безымянный Мир прежде.

Хаджар молчал. Что он мог им сказать. Как мог объяснить, зачем они пришли сюда и почему им предстоят…

« У каждого из нас своя цель, варвар».

Генерал покачал головой. Эйнен был прав.

— Солдаты! — прогремел голос Хаджар, снявшего шлем.

— Ату! — грохнули мечи и копья о щиты.

— Оглянитесь! Присмотритесь к тому, что вы видите вокруг себя! — Хаджар медленно двигался на коне вдоль рядов столь знакомых ему лиц. — Сколь многое мы с вами прошли! Вместе и по отдельности! Сколько крови пролили! Своей и чужой!

— Ату! — ударили стальные сапоги по земле.

— Всю жизнь, всю нашу жизнь, братья и сестры, мы сражались! — Хаджар видел их глаза, горящие и живые. Такие настоящие. Совсем не поддельные. — Мы бились, порой, и друг против друга! И, видят Вечерние Звезды и те, кому вы прежде кланялись, что за славные битвы это были!

По рядам солдат понеслись смешки и глупые шутки.

— Но хватит! — продолжал Хаджар. — Прошло то время, что мыстояли, пав ниц, с надеждой взирая на небеса! Теперь мы здесь! Среди обители тех, кто назвал себя богами! — генерал, развернувшись в полоборота указал на войско, стоявшее под высокими стенами. — Вот они! Глядите на них! Они из той же плоти, что и вы! На них то же железо, что и на вас! Разве мы боимся их⁈ Разве наши руки ослабли⁈ Разве наши спины согнуты, а шаг сбился с пути⁈

— Ату! Ату! — забила сталь о сталь.

Солдаты не боялись противника. В них не осталось ни капли страха перед врагом.

— Вспомните, братья и сестры, как крепко мы бились прежде! — Хаджар похлопал коня и выпрямился, вглядевшись в столько лиц, сколько только мог охватить взглядом. Пытаясь сохранить в сердце как можно больше тех, самых достойных из достойных, самых отважных из отважных. — Вспомните и снова осмотритесь вокруг. Запомните это место, солдаты! Запомните, потому что так будет выглядеть ваш смертный одр! Запомните лица тех, кто стоит рядом с вами, потому что вместе с ними вы отправитесь к праотцам! Я скажу вам воины правду — никто из нас не выживет и все мы сегодня умрем! Но разве нам страшно⁈

— Ату! Ату! Ату! — била сталь и звенели сапоги.

— Нет! — воскликнул генерал. — Этого мы не боимся! Нам страшно лишь одно, братья и сестры! И из-за этого страха, мы сегодня здесь! Страха, что когда мы постучим в дверь праотцев, нас встретят как трусов! Как