из молодежи, обучавшейся во Франции, Румынии, России, где они втягивались в студенческие кружки (так, один из видных борцов за освобождение Болгарии Христо Ботев был близок к Нечаеву). В Бухаресте был создан Болгарский революционный центральный комитет, связанный и с русскими, и с польскими, и с западными радикалами. Он создавал сеть подпольных организаций в Болгарии – целью ставилась не только независимость, но и воплощение собственных революционных программ.

В 1875 г. турки значительно повысили ашар – натуральный продовольственный налог с крестьян, они возмущались. А в июле в одном из округов Герцеговины турецкие сборщики попытались вытрясти поборы во второй раз. Люди взбунтовались. Восстание быстро разлилось по Герцеговине, перекинулось в Боснию. Выдвинулись предводители из крестьян, разбойников-гайдуков, из тех же революционеров. Создавали отряды «четников», громили турецкие учреждения. Войск здесь было немного, они укрылись по крепостям. Султанское правительство начало перебрасывать дополнительные силы. Но и повстанцы связались с князем Черногории Никлой, с князем Сербии Миланом.

Они поддержали, неофициально направили военных под видом добровольцев, оружие, боеприпасы. Границы непризнанной Черногории вообще были не определены, и Никола полагал, что Герцеговину можно будет присоединить. А Сербия рассчитывала забрать Боснию. Хотя ей приходилось осторожничать. Англия, Австро-Венгрия, Италия, Франция и Германия вынесли ей коллективное предупреждение: в случае ее агрессивных действий против Турции она потеряет право на защиту европейских держав от оккупации. Хотя в Австро-Венгрии к восстанию негласно подключились хорватские воеводы, тоже прислали отряды прибрать Боснию. Между сербскими и хорватскими командирами доходило до столкновений.

Но мощная поддержка началась и со стороны революционных кругов. Уже в августе 1875 г. в Париже усилиями Гарибальди, Виктора Гюго и других лидеров был создан Международный комитет помощи повстанцам с филиалами в Риме, Венеции, Лондоне, Вене. Собирались деньги, закупалось оружие, медикаменты. В Боснию и Герцеговину поехали добровольцы, среди них и русские народники Степняк-Кравчинский, Клеменц, Сажин и пр. Болгарский революционный комитет в Румынии постановил, что самое время тоже поднимать восстание. Его наметили на 16 сентября, разослали уполномоченных. Но подпольные центры на местах оказались не готовы. Крупный мятеж вспыхнул только в Старой Загоре. Однако быстро прибыли войска и подавили, 700 человек схватили, 7 из них повесили. Отдельные отряды выступили и в Шумене, Русе, их легко разогнали.

В России общественность развернула широкую кампанию, что надо помочь братьям славянам. Правительство поначалу заняло осторожную позицию. Посол в Константинополе Игнатьев имел огромное влияние на султана Абдул-Азиза и великого визиря Махмуда Недима. По советам посла они шли на уступки. Предложили мятежникам амнистию, отменили на год налог ашар, а другие подати – на два года. Соглашались даже выделить помощь в ремонте пострадавших домов, обсудить реформы по самоуправлению для христиан. Но те больше не верили обещаниям турок, их было уже слишком много. А Черногория, Сербия, революционеры подпитывали восстание из собственных интересов.

Усмирить его силой тоже не удавалось. В Боснию и Герцеговину ввели 30 тыс. солдат, 5 тыс. башибузуков. Крупных сражений с войсками повстанцы не выдерживали и уклонялись от них. Укрывались в горах, нападали из засад в ущельях, на потерявшие бдительность гарнизоны. Турки занимали города – а их блокировали, перерезая дороги. Видя, что они не могут сладить с Боснией и Герцеговиной, снова взялись готовить восстание болгарские революционеры. Созвали «Великое народное собрание» – представителей 60 селений. Выступление назначили на 1 мая 1876 г. Но сразу пошел разброд, кто-то не успевал, переносил.

А султанская администрация еще с сентябрьского мятежа знала о замыслах революционеров, усилила гарнизоны в Болгарии. И к тому же как раз здесь была расселена большая часть башибузуков (в переводе «сорвиголовы») – иррегулярных войск из эмигрантов с Кавказа. Местные турки донесли, что опять затевается восстание. Покатились аресты. 19 апреля в городок Копривиштица приехали 20 жандармов, начали обыски, взяли двоих активистов. Их товарищи ударили в набат, созывая народ. Один жандарм сбежал, остальных перебили [97]. Разослали призыв в другие селения – выступать немедленно.

Восстание началось неорганизованно, в основном в южной Болгарии, охватило 32 населенных пункта. Старые кремневые ружья имелись лишь у 4–5 тыс. человек, остальные вооружались топорами, пиками, самодельными пушками. А турки уже 22 апреля бросили войска. Единого руководства у мятежников не было. Отдельные отряды отбивались по селениям, монастырям с отчаянием обреченных, кто не погиб, турки казнили на месте. Башибузуки особенно свирепствовали, резали всех подряд, невзирая на пол и возраст. Измывались, распинали, беременным вспарывали животы.

В большом селе Батак чорбаджи (богатые хозяева) потребовали от мятежников уйти. Но башибузуки все равно вырезали село, в том числе чорбаджи. Опустошали и попутные села, вообще не поддержавшие восстание. Из центрального комитета в Румынии только в мае сумели прислать на пароходе руководство во главе с Христо Ботевым и 175 человек под командованием дезертировавшего из русской армии поручика Войновского (поляка или литовца). Высадились на севере Болгарии, но через три дня отряд уничтожили. Восстание утопили в крови. Разорили около 200 селений, полностью сожгли 80, перебили свыше 30 тыс. человек [98].

И в это же время были парализованы возможности русского дипломатического воздействия. Против султана Абдул-Азиза организовали заговор вельможи во главе с Мидхат-пашой, лидером прозападной тайной организации «Новые османы» – она же масонская ложа «Молодая Турция». На престол намеревались возвести племянника султана Мурада, тоже масона, связанного с англичанами [99, 100]. Игнатьев через свою агентуру узнал, предупредил Абдул-Азиза, Мурада арестовали.

Однако заговорщики спровоцировали антихристианские выступления в разных городах. А 10 мая, опираясь на курсантов созданной западными державами военной академии, заблокировали султана во дворце. Заставили его отправить в ссылку великого визиря Махмуда Недима, заменить маршалом Хусейном Авни. После чего и Абдул-Азиза низложили, возвели на престол Мурада. Прежний султан с любимой женой через несколько дней были убиты – народу объявили о самоубийстве. При новом правительстве главным советником оказался уже не Игнатьев, а британский посол Элиотт.

А болгарская резня вызвала по Европе ураганы возмущения. Газеты живописали чудовищные зверства (хотя бесчинствовали те же самые переселенцы с Кавказа, которых Запад героизировал, пока они резали русских). Но после переворота в Константинополе угроза такой же резни нависла и над Боснией, Герцеговиной. Надеяться на мягкое урегулирование больше не приходилось. Вся российская общественность призывала вмешаться, защитить турецких христиан. Причем движение объединило как либералов, так и патриотов. Только задачу они трактовали по-разному. Например, Достоевский фактически обосновывал историческую миссию «Третьего Рима», сплочения всех православных народов под покровительством русского царя. Часть «славянофилов» положила начало мертворожденным теориям «панславизма» о создании некой федерации «свободных» славянских народов. А «западники» видели «освобождение» в чисто либеральном ключе: Россия, встав на европейский путь, должна и балканским странам нести аналогичные «свободы».

Государственная верхушка разделилась. Войну считали необходимой главнокомандующий гвардии, кавалерии и инженерных частей