– Где моя куртка?

– В ванной, – ответила Валентина. – Она грязная, я ее почищу. Принести?

– Ладно, я все равно туда… Сволочь, весь день звоню. Пьет где-нибудь, а я здесь… – Что он имел в виду под «я здесь», Скоробогатов так и не придумал. Он с трудом поднялся и, придерживаясь за стены, босиком отправился в ванную. Валентина засеменила за ним.

– Я тут пока тебя ждала, кое-что постирала, – волнуясь, заговорила она.

– Молодец, – мрачно похвалил ее Антон. Он вошел в ванную, глянул на завешенные веревки и только сейчас до него дошел смысл сказанного Валентиной. Скоробогатов метнулся было к коробке с грязным бельем, стрельнул глазами на хозяйку квартиры, и та сразу же успокоила его:

– Они там. Я только посмотрела и назад положила.

Немая сцена длилась недолго. Затем Антон вытащил из-под белья сверток, развернул его, но пересчитывать камни постеснялся. Он лишь глянул на них и неожиданно трезвым голосом проговорил:

– Никому!.. Поняла?

– Да-да-да, – забормотала Валентина. – Я понимаю. Ну ты что, разве я…

– Это нам с тобой… там, – сказал Скоробогатов и наугад показал пальцем на одну из стен ванной.

– Это бриллианты? – совсем тихо спросила Валентина, еще до конца не поверив, что у нее в квартире может находиться такое богатство.

– А ты думала, бутылочное стекло? – усмехнулся Антон и зачем-то начал запихивать пистолет в карман джинсов. Он уже окончательно пришел в себя от испуга, горделиво расправил плечи и вдруг демонически рассмеялся. – Знаешь, сколько это бабок? На эти стекляшки можно купить пол-Европы с Америкой в придачу.

– А как же ты их… как же мы их перевезем? – зачарованно глядя на огромные бриллианты, спросила Валентина.

– В заднице, – серьезно ответил Скоробогатов. – В твоей или в моей. – Валентина подняла на него недоверчивый взгляд, и Антон повторил: – В заднице, в заднице.

– Ах, ну да, я слышала… читала в газете, – закивала Валентина. – Так деньги в тюрьму проносят. Наркотики возят.

Скоробогатов свернул пакет, немного помешкав, сунул его назад в коробку и, позабыв, зачем он сюда пришел, отправился в комнату.

– Пойдем, выпьем за эти камешки, – вдруг задушевно проговорил он. – На них мы с тобой купим все! Даже Эйфелеву башню. Голливуд купим! Все, что хочешь!

Они вернулись за столик, Антон разлил водку по стопкам и задумался над тем, как получше сформулировать тост, но Валентина опередила его.

– Мне надо уволиться, да? – все еще не веря своему счастью, осторожно спросила она.

– Наверное, – пожал плечами Скоробогатов и торжественно начал говорить свой тост: – Я хочу выпить за нас, за нашу новую жизнь. Теперь у меня… и у тебя будет все: яхта, вертолет… Я гарантирую! Мы с тобой миллионеры! Понимаешь? Миллионеры! Ты когда-нибудь была миллионером?

– Нет, – с грустью ответил Валентина и невесело улыбнулась. – Хотя была до обмена денег. Один раз два миллиона заработала.

Отвлекшись, Антон сбился, начал вспоминать, на чем он закончил, но махнул рукой и опрокинул стопку в широко раскрытый рот.

После того как они выпили, Валентина включила тихую музыку и предложила Скоробогатову потанцевать. Он удивленно посмотрел на нее, отказался, но затем передумал и поднялся с тахты. Антона сильно шатало, а Валентина закинула его руки себе за плечи, покрепче ухватила партнера за талию, и они долго так покачивались в такт музыки. Мелодии сменяли одна другую, Валентина прижалась щекой к груди своего благодетеля и закрыла глаза. А Скоробогатов висел на ней, иногда переставлял ноги и едва слышно подпевал незнакомой певице с чуть хрипловатым завораживающим голосом.

Спать они легли, когда закончилась кассета. Не разнимая объятий, повалились на тахту и долго еще возились, помогая друг другу раздеться. Это отняло у Антона последние силы, и, когда они все же забрались под одеяло, он перевернулся на спину и почти моментально уснул. В последние несколько секунд, перед тем, как окончательно погрузиться в пьяный сон, Скоробогатов представил себя в каком-то фантастическом мегаполисе, рядом с небоскребом, но не успел даже рассмотреть в чем он и какой у него автомобиль. Изображение вожделенного города словно накрыли черной тряпкой, и Антон ровно засопел. А Валентина положила ему голову на грудь и еще долго лежала и думала, чем обернется для нее это феноменальное знакомство. Она так до конца и не поверила, что ее жизнь вскорости изменится, она куда-то уедет и ей больше не придется работать в прачечной. Поэтому Валентина старалась не давать волю своему воображению и уснула с мыслью, что это единственный, а значит, последний ее шанс, который, скорее всего, не что иное, как пустышка, мираж, усмешка злой судьбы.

Глава 12

После недолгого сна на втором этаже дачи Синеев с Мокроусовым выглядели измученными и помятыми, будто двое суток пропьянствовали или провели в кутузке. И только Ломов умудрился сохранить не только безукоризненно свежий вид, но и бодрость духа – он был выбрит, распространял вокруг себя запах дорогой туалетной воды и удивлял своих спутников спокойствием и силой, которые ощущались в нем даже на расстоянии.

Белые «жигули» на большой скорости ехали по Ленинградскому шоссе, по радиоприемнику передавали последние новости, и Синеев с Мокроусовым, нахохлившись, невнимательно слушали о каких-то очередных подвижках в правительстве, но оба думали совсем о другом. Мокроусова опять мучило похмелье, но после вчерашней стычки с Ломовым он не решался попросить остановиться у пивного ларька. Синеев же страдал после пережаренного шашлыка от изжоги, думал о питьевой соде и прикидывал, куда пойти работать, когда они выполнят этот неприятный заказ. После того что ему пришлось сделать вчера, Синеев не хотел оставаться в охране банка даже при такой зарплате.

На полпути до Вышнего Волочка Ломов съехал на обочину перед дорожным кафе и, не оборачиваясь, обратился к Мокроусову:

– Серега, сгоняй, купи что-нибудь пожевать. Позавтракать надо.

Мокроусов несколько ожил, но глаза его тут же потухли, и он открыл дверцу.

– Деньги-то есть? – насмешливо поинтересовался Ломов.