Шрифт:
Закладка:
На улице было пасмурно и ветрено, что вполне соответствовало внутреннему состоянию Скоробогатова. Он забрал фотографии, не глядя, сунул их во внутренний карман и своим ходом отправился в «Посейдон», где они договаривались встретиться с Владиком. Он понимал, что у него почти нет шансов встретить его там, но сидеть в квартире и дожидаться вечера казалось куда более противным – Валентина уже надоела ему. У него даже появилось искушение – выбросить ее фотографии, а ей сказать, что паспорт обязательно будет, но для миллионера такое вранье выглядело слишком мелко, и Антон решил все же сделать ей на прощание подарок.
Как он и предполагал, Владика в пиццерии не оказалось, и официанты его не видели. В зале сидели всего две пары, делать все равно было нечего, и Скоробогатов решил позавтракать и немного выпить легкого вина. Когда принесли мясо с жареной картошкой, Антон понял, что ему совершенно не хочется есть. Он вяло поковырялся в тарелке, отодвинул ее от себя и налил вина. За столом он снова вспомнил об Эйве и пожалел, что до сих пор не позвонил добродушному иностранцу, но делать это днем было бесполезно – финн наверняка разъезжал по достопримечательностям Петербурга.
Скоробогатов болтался по городу и через каждые полчаса звонил Владику, но детский голос постоянно отвечал, что того нет дома. Время тянулось томительно медленно, и Антон уже начал было подумывать, не вернуться ли к Валентине, но ограничился звонком по телефону. Он соврал, что занимается делами и будет поздно вечером. В ответ Валентина понимающе вздохнула, сказала, что любит его и будет ждать сколько угодно. На прощание она громко чмокнула трубку, и после некоторой борьбы, Скоробогатов ответил ей тем же самым.
Неожиданно заморосил холодный косой дождь. Антон бесцельно брел по Невскому проспекту и ругал себя последними словами за то, что расслабился и проспал встречу с Владиком. До вечера было еще слишком далеко. Перебрав в уме все возможные способы убить время: ресторан, кино и магазины, Скоробогатов все же решил вернуться к Валентине. Там по крайней мере было тепло и сухо. Но когда он ловил машину, взгляд его случайно упал на рекламный щит на противоположной стороне проспекта, и Антон понял, что ему сейчас нужно. Огромная аляповатая вывеска гласила: «Казино „Верона“, открыто круглосуточно».
В тесном, но сияющем стеклом и латунью фойе этого злачного заведения Скоробогатова встретили два зафраченных, необыкновенно вежливых гиганта. После короткой процедуры регистрации, Антона проводили в полутемный зал, и он остановился в дверях, раздумывая, каким способом увлекательней просадить тысячу-другую долларов. В том, что он проиграет, Скоробогатов не сомневался – на душе у него было мерзко, голова болела с самого пробуждения, а на улице уже вовсю хлестал дождь.
Выбрав наконец рулетку, Антон обменял пятьсот долларов на фишки и устроился у стола рядом с немолодой подвыпившей женщиной, которая сразу начала с ним кокетничать.
В казино Скоробогатов бывал всего дважды и оба раза проиграл, впрочем, немного. Он ходил туда не один, и его приятель, просиживавший там иногда сутками, научил его более-менее верному способу на протяжении долгого времени оставаться при своих. Надо было лишь разбрасывать фишки по всему полю, при этом возврат денег был почти гарантирован. Правда, подобная мелкая игра показалась Антону скучной, и он решил ставить помногу и только на три числа: зеро, тринадцать и двадцать одно.
Первая же игра увенчалась для него успехом – шарик остановился на тринадцати. Соседка принялась шумно поздравлять его, Скоробогатов с нескрываемой неприязнью посмотрел на нее, но она, похоже, уже не в состоянии была читать по лицам. И все же настроение у Антона резко улучшилось, рулетка увлекла его, и он сразу позабыл обо всех своих неудачах.
Забрав выигранные фишки, Скоробогатов подозвал длинноногую кружевную официантку, заказал двойной коньяк и целиком погрузился в игру. Ему везло не всегда, но часа через два он утроил разменянные деньги, был уже порядочно пьян и хохотал вместе со своей соседкой, когда кому-нибудь из них двоих выпадал выигрыш. Ирина, так ее звали, была здесь одна, играла по-маленькому, просто чтобы провести время, и когда Антон сделался более общительным, повела себя с ним как старая приятельница. Она хватала его за руку, все время пыталась поцеловать в щеку и ласково называла «зайчиком». Вскоре Скоробогатов перестал против этого возражать и даже начал потискивать соседку, что ей чрезвычайно нравилось. Каждый раз после этого она складывала губы трубочкой и подставляла их Антону для поцелуя. Наконец, после очередного выигрыша, Скоробогатов обнял ее одной рукой за талию и сделал то, на что она так долго напрашивалась. Поцелуй был таким продолжительным, что одну игру им пришлось пропустить.
Антон даже не заметил, когда фортуна начала изменять ему. Он стал невнимательно следить за игрой, при этом все чаще заказывал коньяк, но теперь на двоих. А Ирина шептала ему на ухо ласковые словечки, лезла с поцелуями и почти заменила его в игре. Она сама раскидывала его фишки, если выпадал выигрыш, получала и все время звала своего веселого партнера в гости.
– Пойдем, заинька. Мне надоело играть. У меня дома коньяк гораздо лучше этого. Здесь подсовывают какую-то гадость. А у меня настоящий армянский.
– Пойдем, но только не домой, – наконец согласился Скоробогатов, когда у него не осталось ни одного пластмассового кругляша.
– А куда, к тебе? – не поняла Ирина.
– У меня нет дома, – с чавканьем обсасывая ломтик лимона, пьяно ответил Антон. – Мне надо в пиццерию «Посейдон». Меня там давно ждут.
– А-а-а, – догадалась Ирина. – Так ты приезжий. То-то я смотрю у тебя выговор не питерский. Ты москвич.
– Москвич, – после некоторой паузы подтвердил Скоробогатов.
– А я сразу почувствовала, я же филолог, – радостно сообщила Ирина.
– Врач, что ли? – поинтересовался Антон.
– Почему врач? – не сразу поняла Ирина. – Нет, я не стоматолог, не невропатолог и даже не уролог. Филолог, языком занимаюсь.
– Языком? – удивился Скоробогатов и внимательно посмотрел на соседку.
– Ну
