– Есть, – мрачно ответил Мокроусов и без всякой надежды спросил: – Я пивка возьму?

– Возьми, возьми, – милостиво разрешил Ломов. – А то у тебя такая рожа, будто ты всех родственников похоронил.

Мокроусов вернулся через несколько минут с двумя большими пакетами. В одном из них позвякивали бутылки, и Мокроусов радовался тому, что не стал уточнять, сколько брать пива. Пакет с едой он через окошко бросил Синееву на колени, живо нырнул в салон, и они сразу же поехали дальше.

После остановки ехать всем стало намного веселее. Синеев с Ломовым тут же принялись за здоровенные кулебяки с яйцами и капустой, а Мокроусов, не отрываясь, выпил бутылку пива, затем открыл вторую и закурил.

– Ты плохо кончишь, Серега, – жуя, сказал Ломов и посмотрел на него в зеркало заднего вида.

– А ты, думаешь, хорошо? – печально улыбнулся Мокроусов.

– Случайно кирпич может упасть на голову любому, а ты все время подкидываешь его над головой и зажмуриваешься, – спокойно ответил Ломов. – У меня больше шансов помереть в своей постели. А у тебя нет ни одного.

– Все там будем, – философски заметил Синеев, которому в последнее время гуляка и пьяница Мокроусов нравился куда больше, чем трезвенник и хладнокровный убийца Ломов.

После завтрака оба спутника Ломова задремали, и он погромче включил музыку.

Сразу за Вышним Волочком Мокроусов с Синеевым проснулись, но заводить какой бы то ни было разговор никому не хотелось. Угрюмый Синеев смотрел в окно на пробегающие мимо деревья, часто курил и размышлял о капризах своей судьбы, которая, как ему казалось, переусердствовала с острыми ощущениями. Мокроусов снова принялся за пиво, но старался не привлекать внимания Ломова ни бульканьем, ни своим изображением в зеркале. Он пил рывками, прятал бутылку между колен и после этого вертел головой в обе стороны, изображая интерес к однообразным пейзажам.

Незадолго до Петербурга Ломов сбавил скорость и сделал два телефонных звонка. Разговор велся на эзопово-блатном языке, но его спутники прекрасно понимали, что говорится одно, а подразумевается совсем другое. Вначале Мокроусов с Синеевым слышали одни вопросы, но в конце все же прозвучал единственный ответ Ломова: «Всех». После этого он заметно повеселел и посвятил своих сподручных в суть происходящего:

– Все в ажуре, местные урки нашли человека, который сегодня утром сделал визу Скоробогатову, а его самого засекли уже у шлагбаума. Но документы делали на двоих, а оплачивал третий.

– А на хрена нам этот паспортист? – сделав очередной глоток на полбутылки, сказал Мокроусов.

– Скоробогатова взяли? – равнодушно поинтересовался Синеев.

– Пока нет. Буздыревские козлы спугнули, зато сами засветились. Они сейчас гонят его между Светогорском и Каменногорском прямо на наших.

– Тогда, может, мы уже и не нужны? – с надеждой спросил Мокроусов. – Сами разберутся.

– Еще как нужны, – набирая скорость, ответил Ломов. – Про камешки известно только нам с вами. И желательно, чтобы больше никто не знал. Кстати, второго зовут Владимир Петухов. Запомните, может пригодиться.

Петербург проскочили окраинами. Ломов очень торопился и даже немного нервничал, что было совсем на него не похоже. Казалось, его всецело охватил охотничий азарт, и постепенно это состояние передалось и его спутникам. Теперь, когда местонахождение синего чемоданчика стало известно и цель определилась, все трое позабыли о недавних ссорах.

До Каменногорска Ломов звонил еще несколько раз. Ему сообщили, что в машине найден пустой «дипломат», но Скоробогатов оказался слишком прытким – на проселочной дороге бросил «ауди», записанную на Петухова, и скрылся в лесу. Преследовать его пока не стали, но на шоссе, в ближайшей деревне и на всех проселках выставили людей.

Последние новости расстроили Ломова. Он чертыхнулся и скорее для себя пробормотал:

– А если он не пойдет в деревню? Внаглую выскочит из леса на дорогу, поймает машину и поминай как звали. Народу-то мало.

– Что там? – подался вперед Мокроусов.

– Гуляет наш Скоробогатов, – ответил Ломов. – Упустили. Пока разбирались с буздыревскими, он ушел в лес. Ищи его теперь, свищи.

– Лом, а вдруг бабки вообще не у него? – сказал Мокроусов. – Может, пока он здесь бегает от нас, его дружок, Петухов, спокойно переехал границу в другом месте.

– Все может быть, – задумчиво проговорил Ломов.

Наконец, как и было обговорено, впереди показались «жигули» со знакомыми номерами. Ломов резко тормознул, съехал на обочину и обернулся к Синееву.

– Ну, старший, вперед, – сказал он. – Давай, действуй.

– Не понял, – несколько опешив, проговорил заместитель начальника охраны банка.

– Иди, выясняй, в каком лесу бродит наш миллионер, – пояснил Ломов. – Ты же старший группы. А лучше позови этих ребят сюда.

С недоумением на лице Синеев выбрался из машины и вразвалочку подошел к «жигулям». Он уже смирился с положением подчиненного, и загадочный выверт Ломова озадачил его. Ответа было целых три: либо Ломов пытается задобрить его, и это казалось очень странным после всего, что произошло, либо перед посторонними «охотниками» он желает выглядеть рядовым исполнителем, либо, что еще хуже, Ломов чувствует, что Скоробогатов уйдет, и желает подставить его – Синеева, – чтобы снять с себя ответственность.

После короткого разговора с Синеевым из «жигулей» выбрался молодой человек в белой рубашке, и они вместе вернулись в машину к Ломову. Гость устроился на переднем сиденье, раскинул топографическую карту этой части Ленинградской области и, водя пальцем, объяснил, где предположительно бродит Скоробогатов, в каком месте вероятнее всего он появится и где они сейчас находятся.

– А если он лесом до самого Каменногорска попрется? – спросил Ломов.

– Вряд ли, – ответил молодой человек. – Там такие болота… Если ушлый парень, перейдет на другую сторону шоссе и запросто проскочит. Я бы так и сделал. Мы двоих поставили в километре отсюда и в трех километрах. Кто знает, может, нарвется.

– Окружная дорога на деревню здесь? – спросил Ломов и ткнул пальцем в карту.

– Да, – ответил гость. – Но я бы на его месте…

– Скажи спасибо, что ты не на его месте, – оборвал его Ломов. – Вылезай, мы проедемся до деревни.