– Я все равно дождусь ее. Буду ждать столько, сколько потребуется.

– А вдруг она переродится после вашей смерти? – возразил сенсей.

– Я уверен, что она справится. Сягэ мне обещала, когда приходила во сне. Она найдет выход из пещеры и сразу переродится. И найдет меня, как только станет достаточно взрослой.

– Но… – не унимался наставник.

– Никаких «но»! Я дождусь свою Сягэ!

– Император однажды потребует от вас жениться на выбранной им невесте, что вы будете делать тогда?

– Откажусь от императорского титула и стану жить отшельником – ждать Сягэ, – отрезал Мандзю. Он сцепил руки за спиной и ускорил шаг настолько, что старый наставник не поспевал за ним.

Я осталась стоять там, где закончился их разговор, раздираемая ревностью и безысходностью от того, что сердце любимого человека принадлежало не мне. Мандзю раз за разом выбирал не меня. Там, в Высокой Долине Небес, он предпочел умереть, лишившись Сягэ, чем ответить на мою любовь. И теперь он решил умереть в одиночестве, лишившись трона и власти, ожидая свою женщину, чем жить в счастливом браке во дворце рядом со мной. Своим лисьим нутром я чувствовала, что внутри него все-таки живет любовь ко мне. Там, у обрыва, он искренне переживал из-за моей гибели. И только что признался своему наставнику, что мог бы полюбить меня, если бы его сердце было свободно. Так я освобожу твое сердце, Мандзю! Сягэ никогда не выберется из Ёми. А пока ты будешь изнывать в ожидании, снова появлюсь в твоей жизни в своем собственном обличье и докажу, что заслуживаю твоей любви не меньше Сягэ.

Мой путь снова лежал в ненавистный Ёми. Последний раз, когда я там была, меня чуть не схватила фурия – еле ноги унесла. Входить в мир мертвых снова мне не хотелось. Но у меня была цель: узнать, как Сягэ удалось сломать мою магию, выбраться из пещеры и попасть в сон Мандзю. И наконец избавиться от надоевшей соперницы, которая даже в смерти не давала мне шанса стать счастливой рядом с тем, кого я любила, пожалуй, даже больше, чем саму себя. Уняв дрожь в теле, я втянула в себя напоследок побольше свежего воздуха и, собравшись с духом, нырнула во тьму Ёми.

В морду ударил душный, безжизненный воздух, ноздрей коснулся уже знакомый затхлый, с примесью гнили запах. Стараясь не попасться на глаза фуриям, я кралась, прижимаясь к горячему желтому песку, уже знакомым путем. Пещеру, в которой много лет назад заперла Сягэ, я смогла бы найти с закрытыми глазами. Она оказалась нетронутой, даже следы, оставшиеся после моего прошлого появления, лишь слегка замело песком. Камень стоял на прежнем месте, где я его и оставила. Было непонятно, как дух Сягэ смог выбраться из созданной мною темницы. Лишь после того, как я приложила ухо к теплому камню, загородившему вход в пещеру, стало понятно, что моя пленница по-прежнему остается внутри и никуда не делась. Её тихий плач доносился сквозь толстые стены. Внутри меня все перевернулось – множество чувств залили душу одновременно. Память о том, что когда-то она стала моей первой в жизни подругой, заставила меня содрогнуться, и сердце тоскливо завыло. Да, я все еще чувствовала вину перед ней. Жалость сменила ревность, и в памяти всплыли слова Мандзю о том, что если бы его сердце на забрала Сягэ, то его любовь принадлежала бы мне. От этой мысли меня накрыла ярость, перед глазами встал позорный день несостоявшейся свадьбы. В душу вернулась ненависть к этой несчастной тенинке, и я не задумываясь разрушила собственные чары и невидимкой проскользнула вглубь пещеры.

Сягэ стояла у дальней стены, сложив ладони у подбородка, – все такая же красивая и прекрасная. По щекам мертвого природного духа прозрачными ручейками стекали слезы. На секунду сердце снова сжалось от жалости и чувства вины, но я поспешила от них избавиться.

– О Великая богиня Аматерасу! Умоляю, услышь меня. Я знаю, что вызвала твой гнев своей любовью к тенину, и раскаиваюсь в этом. Я заслужила все, что со мной произошло. Но умоляю, прости меня, Великая богиня, сжалься над глупой и неразумной душой. Я буду служить тебе верно, каждый день приносить подношения в твой храм. Я знаю, что ты меня слышишь! Один раз, моя любимая повелительница высоких небес, ты уже помогла мне. Я знаю, что это ты направила в щель моей пещеры тоненькую струйку энергии облака, которое позволяет прийти в сон смертных. Годами я собирала по крошечной капле сгустки облака, чтобы накопить достаточно энергии и передать весточку моему Мандзю. Все случилось вовремя, накануне его свадьбы с хитрой Мизуки. Спасибо тебе за это, Великая Аматерасу! Я знаю, что это ты помогла мне, – Сягэ опустилась на колени и легла на землю в глубоком поклоне, вытянув перед собой руки, – помоги мне выбраться отсюда, Аматерасу. Сжалься надо мной. Дай переродиться и встретиться с моим Мандзю, умоляю. Ты можешь меня понять, сама была заперта в пещере после обиды, нанесенной Сусаноо[52]. Знаешь, как тяжело быть в темноте, жить, словно мышь, попавшая в западню, вдали от остального мира. Только ты сделала это по своей воле, а я оказалась запертой здесь насильно.

Рыдания отчаявшегося духа поглощали стены узкой пещеры. В отчаянии Сягэ начала рыть песок. Было видно, что она делает это не в первый раз, – все стены были покрыты глубокими бороздами, песок возле них весь изрыт. Отчаянные попытки вырыть подкоп под стенами пещеры были тщетны. Песок сыпался обратно на истерзанные ладони беспокойного духа. Это не останавливало обезумевшую Сягэ, она продолжала рыть, сопровождая свою бесконечную работу непрерывными всхлипами. Я стояла рядом и наблюдала за страданиями своей соперницы. В какой-то момент она остановилась, прерывистый всхлип резко оборвался, и Сягэ подняла голову. Она начала озираться по сторонам, ища чего-то, затем оторвала руки от земли и поднялась с колен.

– Я знаю, что ты здесь, Мизуки! – Неожиданный выпад Сягэ ввел меня на мгновение в ступор. – Я научилась чувствовать твое присутствие и знаю, что ты сейчас здесь, со мной в этой пещере. Покажись!

Она вытерла рукавом лицо и заметалась по пещере в поисках меня. Я прижалась к стене, наблюдая за тем, как Сягэ, вытянув руки перед собой, щупает воздух в попытке поймать меня. Сделав третий круг по узкой пещере, она остановилась прямо передо мной.

– Я слышу, как ты трусливо дышишь, покажись! Нам