– Но, Мандзю… – Он не дал мне договорить, вытянул передо мной ладонь, заставив замолчать. Я медленно опустилась на колени и оперлась рукой о пол.

– Я всегда был добр к тебе, Мизуки. С теплом относился к тебе в Долине Небес в прошлой жизни. Считал, что не имею права гневаться на ту, чье сердце отравлено любовью ко мне. Ядовита твоя любовь, Мизуки. Я считал, что, одарив тебя теплом и заботой, сохранив дружбу, облегчу страдания твоего сердца и твоя жизнь будет немного легче. Ведь тебе так много горя пришлось вынести из-за отца. Но ты не оценила моих благих намерений и решила разрушить мою жизнь, любовь и разбить сердце. Обманула, притворилась Сягэ, но не учла одного: наша любовь сильнее твоей хитрости. Я все равно чувствовал, что ты не та, кого я жду. А Сягэ смогла сквозь твои чары прийти в мой сон и не дать состояться этой свадьбе.

– Я сделала так, потому что люблю тебя, Мандзю, и больше жизни хочу быть рядом с тобой. – Стоя на коленях, я подползла к нему и попыталась взять за руку, но Мандзю выдернул свою ладонь и отвернулся.

– Но я не люблю тебя, Мизуки, мое сердце принадлежит Сягэ! Я столько лет ждал ее, и все напрасно. Когда и где она теперь переродится? Сколько же мне еще предстоит ее ждать? Где я буду искать ее новое воплощение? У меня всего одна человеческая жизнь, Мизуки, и теперь вместо того, чтобы счастливо прожить ее вместе со своей любимой, я должен потратить годы, отведенные мне на этом земном пути, на ее поиски. Как ты могла так поступить с нами, Мизуки? Я не бессмертный, как ты! Как ты осмелилась так поступить с Сягэ? На что ты рассчитывала?

Он снова отвернулся от меня и прикрыл глаза ладонями, пряча слезы.

– Не только Сягэ способна на сильные чувства, – сказала я, поднимаясь с колен. Моя рука легла ему на плечо, он с отвращением сбросил ее с себя.

– Уходи прочь, Мизуки! Уходи и никогда не возвращайся. Никогда, слышишь, никогда я не разлюблю свою Сягэ ради тебя. Буду ждать ее столько, сколько понадобится. Буду молить всех богов, чтобы они вернули мне ее. А ты, ты, Мизуки, если еще хоть раз появишься в моей жизни – пожалеешь!

– Нет! Нет, Мандзю, прошу, – я замотала головой и молитвенно протянула к нему руки, – я не хочу, чтобы так было! Я люблю тебя!

– Пошла прочь! – Лицо Мандзю превратилось в звериный оскал, глаза налились яростью и кровью. Я впервые видела его таким. И мне стало страшно рядом с разгневанным человеком, ради которого я была готова пойти на все. – Вон отсюда, или я вызову стражу!

Несостоявшийся муж гневно топнул ногой и указал пальцем на дверь. С каждым мгновением его лицо становилось все яростней. Меня прорвало. Я была больше не в состоянии сдерживать слезы, разрыдалась в голос и, униженная, бросилась прочь из дворца. В коридорах меня встречали изумленные слуги. Я проносилась мимо, не замечая их лиц. Кто-то схватил меня за руку, но я вырвалась, стремясь поскорее убежать из этого места, где больше не хотели меня видеть.

– Доченька, Сягэ, что случилось? – раздался за спиной голос госпожи Сануки. Я не остановилась и помчалась дальше. Какая я им дочь теперь?

– Сягэ? Принц обидел тебя? Он причинил тебе вред? – за мной погнался супруг Сануки.

Ничего не отвечая, прикрывая руками лицо, на котором растеклась тушь и размазалась белая пудра, я мчалась прочь из города. Свадебное кимоно было узко и мешало быстро бежать. За мной увязались встревоженные ненастоящие родители. Мне было жаль их. Они пока не знали, что никогда и не были матерью и отцом. Это была всего лишь искусная иллюзия, созданная мной. Они так и не станут родителями. Для них уже слишком поздно. Новость о том, что все эти годы воспитывали кицунэ, окончательно разобьет их любящие сердца. Эти люди не заслужили этого. Из двух зол я выбрала наименьшее. Мандзю не станет позорить императорский двор и никогда не признается, если я сама не расскажу, в том, что все это время ему морочила голову кицунэ. Моим родителям тоже не доложат об этом. Но я должна была исчезнуть из их жизни. Решение пришло мгновенно – одним прыжком убить двух зайцев.

Острый скалистый берег скалы лизали бирюзовые теплые волны. Они как кость обгладывали острые каменные глыбы, обтачивая их со всех сторон. У той скалы была печальная репутация. Девушки приходили сюда, чтобы пустить по ветру платки, чтобы проститься со своими возлюбленными. Самые отчаявшиеся бросались вниз, неизменно разбиваясь об острые скалы, которые акульей раскрытой пастью выглядывали из воды. Многие тела поглощало ненасытное море, других не удавалось достать. Родные не могли подобраться к телам из-за сильных волн и быстрого подводного течения, которое засасывало пловца на глубину и не отпускало, пока жертва не испустит последний вздох, наполняя легкие обжигающей водой. Я помнила рассказ Мандзю о том, как его первая возлюбленная в жизни, которую он прожил до того, как стать природным духом, бросилась в море, решив покончить с собой. Если он узнает о том, что я закончила жизнь так же, страдая из-за него, ему станет горько и стыдно. Он пожалеет о том, что отверг меня. Люди, воспитавшие меня как собственного ребенка, увидев мою смерть, обвинят во всем наследного принца. Народ осудит его. Именно он разорвал нашу свадьбу и разбил хрупкое девичье сердце. Все обвинят его в моей смерти. Родители отнесутся к моему поступку с пониманием. Никто не выдержит такого позора – быть изгнанной женихом в день собственной свадьбы. Им будет легче принять мою смерть, чем узнать, что всю жизнь воспитывали несуществующего ребенка, в теле которого спряталась кицунэ.

Море было так близко, что я почувствовала брызги соленой воды на лице. Море бешено билось о скалы, требуя новую жертву. Что ж, я готова, неси меня, могучая сила, на свое безмолвное дно. Перед прыжком я на секунду задумалась: «Почему нити судьбы не подействовали, благодаря связанным узлам Мандзю должен был стать моим на века?» Какой теперь смысл думать об этом, раз ничего не сбылось. Я зажмурилась и шагнула вниз.

– Сягэ! Стой! Нет! – раздался за спиной задыхающийся крик госпожи Сануки.

Это последнее, что я услышала перед тем, как буйные волны приняли в себя мое тело.

8. Чудовище