Каргатский король найдет, кто мог подставить этих существ, и тех, кто напал на невесту в Равновесие. – Дождавшись, когда слова дойдут до каждого дракона, она уточнила: – Вам понятны мои слова?

Селеста переглянулась с Никлосом, и тот еле заметно кивнул. Она глубоко вздохнула, внутренне ища поддержки у Артана, встала с места и вышла на небольшое свободное пространство перед трибуной.

– Как подданная Каргатского королевства, подопечная Каргатского короля и являясь кэррой Селестой Каргат, заявляю со всей ответственностью за свои слова: ваше предложение не является ветвью мира и согласия и, будучи чистым вымогательством, ярко демонстрирует истинное отношение Подводного мира к своим соседям. Не признавая установленные рамки, ставя под сомнение состоятельность Каргатского короля, вы в буквальном смысле ставите условия таким образом, что показываете всю мерзость своей игры в обвинения. С самого начала вы оказывали мне знаки внимания, также действуя и на наши дипломатические соглашения, в которых явно писали, что именно является для вас ценностью. И чего вы хотите на самом деле. Так вот, – прочистив горло, Селеста заговорила еще громче, чем до этого: – В нашем королевстве нет, не было и не будет никакого вида работорговли. Ни одно разумное существо не будет считаться товаром ни в каких отношениях с соседними государствами!

С каждым словом девушка распалялась все больше и больше, и под конец, когда заговорила на одном дыхании, из ее тела тонкими змейками выползли белые нити ариуса, которые расползлись в разные стороны, будто тонкий каркас невидимых крыльев. И каждая ниточка весьма агрессивно покачивалась в сторону русалов.

Сэлавелия с благоговением осенила драконицу жестом святой Клэрии и, обогнув кафедру, опустилась на колени, видя, как все выше и выше поднимается дым, разлетаясь белым облаком и заполняя пространство перед трибуной.

Селеста тяжело задышала, пытаясь утихомирить и вернуть в себя ариус, но у нее не осталось сил даже слово вымолвить, и она могла только сдерживать его, чтобы он ни на кого не набросился. Она сама медленно опустилась на колени.

– Что это за чертовщина? – в шоке вымолвил Брошин Адегельский, вставая с места.

– Называется ариус. Такой же был у святой Клэрии, – ответил ему Вран, а затем, обращаясь к Никлосу, спросил: – Ваше Величество, мне кажется или Селеста сейчас может развязать войну, невольно убив принцессу? Видно же, она с трудом контролирует белую тьму.

– Арт, оставайся на месте, или и тебя заденет, – быстро сказал Ник, останавливая Арта, готового ринуться на помощь к любимой.

Сам же уверенно пересек пространство до Селесты, насквозь проходя белый дым и выпуская из себя нориус. Каждый шаг – и каждая нить тьмы захватывала, сплетаясь с белой нитью, ариус, подавляя его, зажимая в тисках. Никлос остановился позади девушки, положив руки ей на плечи.

– Уходите, – приказал он Сэлавелии. – Отныне вам не рады на территории Каргатского королевства. Любое нарушение с вашей стороны действующих договоренностей будет расценено как объявление войны. Я повторюсь, один потопленный корабль или утащенный на дно житель Каргатского королевства – и начнется война. Вы меня поняли? – он говорил жестко, держа в захвате Селесту, которая под его влиянием еле-еле успокаивалась, втягивая в себя ариус.

Сэлавелия встала, окинула присутствующих болезненным взглядом бессилия. Ее манила сила Селесты, но она ничего поделать не могла. Даже ответить достойно, ведь сейчас принцесса транслирует волю отца, а не свои желания. Поэтому девушка молча кивнула и удалилась из зала через балконные двери, откуда вместе со свитой сиганула прямо в разбушевавшийся океан.

– Я не справилась? – тихо спросила Сэл, с помощью Ника вставая с колен. – Мне пока плохо удается сдерживаться, когда эмоции зашкаливают…

– Нет-нет, что ты! Ты большая молодец, я горжусь тобой! – мягко ответил король, обнимая ее и отечески целуя прямо в черную капельку на переносице.

– Они отлично смотрятся, – едва слышно заявил Вран, вставая близко за спиной Артана. – Как вы считаете, кэрр Гадельер?

– К сожалению, но их свадьба невозможна, хотя лучшую претендентку на звание королевы и представить нельзя, – протянул медоточиво Брошин, вставая с другой стороны. – В день Равновесия случилось слияние между нашим маршалом и прелестной Селестой, так что девушке не видать королевского венца.

– Если все так, то кэрра Артана можно поздравить? Когда будет объявлено о помолвке? – разговор шел между канцлером и Брошином и не требовал ответов от маршала, да и велся в таком тоне, чтобы максимально позлить его, не переходя на откровенность.

– Наверное, Никлос не считает, что Селеста должна так скоро обручиться. Видимо, есть причины, препятствующие этому браку, – якобы задумчиво протянул старик Адегельский, сходя с места и вставая напротив Артана.

Позади говорящих раздалось презрительное фырканье. Акрош окинул каждого насмешливой улыбочкой и удалился, насвистывая фривольную мелодию, чем вызвал скрежет отцовских зубов. Видимо, Брошин недолюбливал младшего сына и эти чувства были взаимны. Чтобы выместить на ком-то свою злость, старик вновь переключился на молчащего Артана, чье внимание было приковано к шепчущимся у трибуны Никлосу и Селесте.

– Кстати, а вы скоро отправитесь на учения к моему сыну? Он обещал показать невероятное зрелище! Думаю, поездка затянется минимум на месяц… Хорошо, что король так здорово заботится о вашей возлюбленной? Ей будет не так одиноко…

– Ваши инсинуации… – начал было Арт сквозь зубы, но тут боковые двери распахнулись, и на пороге показался встревоженный Томар Бай.

Найдя взглядом короля, он быстро пересек комнату, начисто игнорируя спорящих чиновников, буквально расталкивая их в стороны, легко проходя заторы между рядами кресел. Он подошел вплотную к королю и Селесте и что-то зашептал им на ухо.

– Я пойду с вами! – громко воскликнула Селеста, а когда Ник попытался возразить, заметила: – Она моя подруга! Я не оставлю ее!

Тогда до Артана дошло – речь идет о Мирте.

Глава 18

Исцеление во тьме

Селеста

Тук-тук-тук-тук-тук. Вот так быстро-быстро бьется сердечко. С той самой секунды, как на меня напялили жутко тяжелый и острый наряд, из-за которого вся шея в царапинах и порезах. Мне больно, неудобно, некомфортно и очень страшно. До морвиуса страшно быть подопечной короля! Сидеть на королевском кресле с идеально прямой спиной и непроницаемым лицом. А потом выступать перед всеми, и в особенности перед принцессой Сэлавелией, говоря такие чудовищно сложные слова, которые вбил в голову Никлос перед входом в зал. Он все предугадал. Рассказал, чего хотят подводники, что, скорее всего, именно они стоят за отравлением Мирты, что если я сделаю все правильно, то это даст время предотвратить войну.

Поэтому я собрала каждую частичку души в мешочек и сжала