Шрифт:
Закладка:
Климент унаследовал запутанную политическую ситуацию, которую попытался разрешить, в частности, методом стратегической раздачи пурпурных кардинальских мантий. Однако проблема иезуитов продолжала довлеть над его понтификатом. После четырех лет колебаний и беспокойства в июле 1773 года ему пришлось своим декретом расформировать Компанию и отдать приказ об аресте генерала ордена Лоренцо Риччи, до своей кончины содержавшегося в заключении в темнице замка Святого Ангела.
Даты здесь важны. Мы находимся на излете XVIII столетия, ознаменовавшегося расцветом философии Просвещения со всей совокупностью свойственных ему политических и культурных последствий для Европы и всего мира, которые были вызваны именно этой системой взглядов на человеческое существование, социальную организацию и отношения между личностью и государством. Во Франции в это время на авансцену выходят энциклопедисты, подтачивающие и разъедающие основы монархического абсолютизма. В Англии за несколько десятилетий до того свершилась "Славная революция", утвердившая первенство парламента, а не короны. В данном контексте неудивительно, что ключевой мишенью для нападок стала Компания Иисуса, считавшаяся многими не без причины символом самых ретроградных черт католической церкви.
В нашем путешествии по следам иезуитов есть еще одно любопытное место — берниниевская церковь Сант-Андреа в римском Квиринале, о которой мы уже говорили. Теперь предлагаю взглянуть на нее под другим углом. Церковь и расположенный рядом с ней институт были предназначены для молодых послушников ордена. В первой капелле справа мы видим картину кисти Бачиччи, которая изображает кончину Франческо Саверио, прижимающего к груди распятие; он окружен ангелами и херувимами, утешающими и ободряющими его в агонии. Под алтарем, в драгоценной урне, хранятся мощи святого Станислава, юного польского иезуита, скончавшегося в возрасте всего восемнадцати лет.
Станислао (Станислав) Костка родился в октябре 1550 года в Росткове, недалеко от Варшавы, в дворянской семье; его отец князь Ян был членом польского Сейма. Отправленный на учебу в Вену, Станислав прошел курс духовных упражнений согласно уставу Игнатия. В противоположность своему брату, повесе-либертену[82] он был глубоко верующим человеком. В пятнадцать лет, будучи в гостях в доме лютеранина, он тяжело заболел. Его опекун Ян Билинский, посчитав, что мальчик умирает, хотел позвать к его ложу священника для последнего причастия, однако опасался негативной реакции хозяина дома, враждебно настроенного по отношению к католическим пастырям.
Тогда произошло что-то необыкновенное, о чем агиография сообщает так: "Опекун в изумлении внезапно увидел Станислава, озаренного небесным сиянием, с выражением кротости и благоговения на лице. Удивление опекуна еще более усилилось, когда мальчик обратился к нему, говоря отчетливо и убедительно: "Опустись на колени, преклонись перед Святыми Дарами. Два ангела Господа нашего ныне с Ним и пречистая великомученица святая Варвара"". У юноши было видение, им самим в дальнейшем подтвержденное, во время которого его причастил один из ангелов.
Убедившись в крепости своей веры, Станислав решил отправиться в Рим и стать иезуитом, ничего не рассказав об этом семье из опасений противодействия с ее стороны. После короткого пребывания в Германии он отправился в столицу католицизма. В пути феномен видений повторился. Однажды он вошел в церквушку, когда-то католическую, но позднее переделанную в лютеранский храм. Когда он осознал это, его охватило смятение, но сразу же явились ангелы, один из которых протянул Станиславу освященную гостию. Станислав рухнул ниц и принял Тело Христово непосредственно из рук небесного посланника. Преодолев полторы тысячи километров (родственники между тем были в отчаянии, считая его пропавшим без вести), молодой человек наконец добрался до Рима и пришел в Дом послушников. Быть может, по причине испытанных потрясений или же из-за слабого здоровья 15 августа 1568 года он умер в возрасте восемнадцати лет.
Церковь приберегла для него высшие почести. В 1605 году его, первым из членов Компании Иисуса, провозгласили блаженным; в 1671 году он стал святым патроном Польши; в 1726 году папа Бенедикт XIII канонизировал его вместе с Луиджи Гонзага. Впоследствии Станислава объявили покровителем религиозных послушников, учащейся молодежи и умирающих. В примыкающих к церкви Сант-Андреа комнатах еще сохранилась капелла, где бедный мальчик мучился в агонии, — теперь на этом месте установлена внушительная статуя, запечатлевшая Станислава за несколько мгновений до смерти. Эту скульптуру в 1702 году изваял Пьер Легро, парижский мастер, поселившийся в Риме, где ему дали прозвище "месье Легро". Она целиком выполнена из многоцветного мрамора, воспроизводящего в реалистичной манере с небольшой примесью воображения одежду, домашнюю утварь, личные вещи и даже цвет кожи почившего.
Достойна внимания и еще одна деталь: в той же церкви Сант-Андреа состоялась церемония вступления в орден прославленного иезуита Маттео Риччи (1552–1610), математика и картографа, сумевшего побывать в Пекине, столице Поднебесной империи, и первым из европейцев получившего допуск в Запретный город.
О могиле другого выдающегося иезуита стоит поведать отдельно, поскольку история ордена формируется, может быть, даже больше при помощи памяти и культа мертвых, чем посредством деятельности живых. В третьей капелле справа в церкви Сант-Иньяцио под алтарем можно увидеть покрытые роскошной алой кардинальской тканью мощи Роберто Беллармино (1542–1621), тоже присоединившегося к Компании в юности, но прожившего свой век иначе, чем Станислав Костка.
Кости Беллармино перевязаны серебряными нитями, из этого же металла выполнена маска, покрывающая лицо и руки. Известно, что он обладал могучим интеллектом и разящей, точно бритва, проницательностью. Доказал он это еще в молодости, в течение трех дней защищая свою дипломную работу по теологии; безжалостным подтверждением его внутренней силы станет и та неумолимая решимость, с которой он приговорит к сожжению на костре философа Джордано Бруно.
Едва достигнув тридцати лет, он получил кафедру в иезуитском Григорианском университете, где сосредоточился на работе со студентами из Северной Европы, которые, вернувшись на родину, должны были противостоять протестантству.
Беллармино ясно видел, что сметенная Лютером плотина ортодоксии грозила риском прорыва многих других с трудом удерживаемых запруд. Поэтому он сделал смыслом и целью своей жизни защиту доктрины и канона. Таким образом, желание казнить Джордано Бруно было для него вполне естественным. Процесс по обвинению философа длился семь лет, пользы от него не было ни малейшей, несмотря на многочисленные допросы и пытки. Непреклонный кардинал занялся этим делом в 1599 году и за пару-тройку недель довел его до единственно возможного
