Тем временем Адрастея и Оро наблюдали за Олавом, переглядываясь. Дождавшись окончания представления, дружно пожали плечами. Оро разрезал пространство мечом-клыком, Адрастея – проткнула трезубцем.

– Акуа, благословите!

– Кракен, призываю тебя!

Морские чудовища огромными силуэтами вырвались из оружий, с рёвом кинувшись на помощь нимфам.

– А что, так можно было?.. – тихо отозвался Олав.

Айминь же, стоявшая немного поодаль, мягко улыбнулась и достала из рукава флейту. Одна, вторая нота… Песня вознеслась вместе с драконами – они закружились и бросились к Создательнице.

– А что, так можно было?! – дружно воскликнули Адрастея и Оро.

Столько всего… И разом… Создательница потеряла контроль! А я чего стою?!

Ответ на вопрос не заставил себя долго ждать.

– Кажется, Имхотеп занял твоё место в ближнем бою.

– Джант, что мне делать?!

– Как что? Ты забыла про своего жениха?

Я дёрнулась, но на смущение и ругань нет времени.

– Нет конечно! Но что я могу сделать?!

– Пробить стену, например? – Джант кивнул на купол, будто это было очевидно.

Я сощурилась, пытаясь представить.

– Поверь, Создательнице сейчас будет не до того, чтобы подлатывать арену. А уж о том, что ты можешь вызволить Феникса, она и вовсе не догадается… Точно не сразу.

– Это значит, что мне надо поторопиться?

– Это значит, что ты уже должна была это сделать.

Я не знала, что ответить, поэтому показала ему язык. Взрослый дядя Джант показал язык в ответ и исчез с Рудрой на руках. А я же…

Фух. Получится? Как этот купол работает? Я сжала кулаки. Один хороший удар с размаха? Или несколько? А если заметит? Феникс… Как же он там?..

Удар пришёл сам. Внутри загорелось всё, от пят до кончиков ушей. С Медвежьим рёвом я оттолкнулась от одного конца купола к другому и пробила его насквозь. Так ему! Так Создательнице!

Опомнившись, я обернулась. Внутри купола творился такой кошмар, что слова Джанта вдруг показались удивительно разумными. Но сейчас не об этом! Наследники справятся!

Я же пробежалась по куполу в поисках Феникса. Где, где, где… Что это? Похоже на… Да, это те ворота, куда заточила его Создательница! Два прыжка – и я уже летела к нему, отталкиваясь от осколков купола.

Осторожно ухватившись за пламенное ограждение (лишь на вид обжигающее), я заглянула внутрь. Вид расплывался, почти как тогда, когда мы встретились с воротами в родном Зазеркалье. Как хотелось обратно, просто пройти насквозь…

Я провела по кромке волшебной стены, ища знакомое лицо. Поверхность едва рассеялась, и меня приковало к ней.

Феникс. Но не один… Один и одновременно такой разный. Я металась между его половинами. Одна – бледная, коронованная. Лицо исказилось в злобе и раздражении, будто это и вовсе не Феникс, которого я знаю. Вторая – ещё бледнее, но с пламенным сердцем в груди. Феникс держал его одной рукой. Но сам он… словно камень. От осознания я замерла.

– Что ты здесь делаешь?

Одна половина крикнула, вторая произнесла на последнем издыхании. Неузнаваемый Феникс подался вперёд, заставив отпрянуть. Один его глаз горел льдом, второй не открылся.

– Феникс… Что с тобой?

– Я спасаю вас, глупцы!

– Я спасаю вас… как могу.

Голоса разделялись, но оба приглушённо слышались сквозь волшебную стену. Я вернулась к Фениксу, положив ладонь туда, где могла бы быть его грудь.

– Ты губишь себя, Феникс. Создательница обманула тебя.

– Она показала мне все варианты будущего… смерть…

– Беги, Мира! Сейчас же!

Я мысленно выдохнула.

– Ты в ловушке. Дай мне хотя бы коснуться тебя. Так ты поймёшь…

– А ты поймёшь, что я мёр…

– Стану другим – и все выживут!

Я бы тяжело задышала, если бы могла.

– Феникс, что с тобой?..

– Мир погибнет! Весь мир, если я не…

Я замерла. Сердце заколотилось. И выдохнула.

– Феникс, ты не должен погибать. Ты больше ничего ей не должен. Теперь у тебя есть своя жизнь: свои наследники, свои друзья и своя семья. Ты показал им путь и ступил на свой. Ты больше не Проводник. Ты свободен.

Я потянулась к волшебному стеклу и коснулась его лбом.

* * *

Я никогда не был таким реальным. И пространство, и я сам виделись чётче, слышались глубже, ощущались яснее. Целая гамма чувств охватывала единомоментно: от шума в ушах и в голове до спокойствия и умиротворения, от твёрдости кулака до мягкой, разваренной кожи, от жара до холода, от тяжёлого дыхания до едва слышного, возможно и вовсе отсутствующего.

Мгновение вне времени кончилось, я взметнул глаза к свету. Вопреки всему, не появилось рези – наоборот, в лучи хотелось погрузиться, очиститься от всех чувств – слишком реальных.

Создательница. Я помнил это лицо, словно вновь стал мальчишкой посреди пустыни.

– Благословляю твой путь, маленький герой, – сказала Она с незримой улыбкой. – И каждый день буду ждать твоего возвращения. И напоследок запомни кое-что.

Тогда я подался к ней за последним наставлением, приободрением, но…

– Каждый день твоего промедления смертные будут умирать. Сотнями, тысячами. Только наследникам под силу прекратить это. И чем больше ты медлишь, тем быстрее мир вымрет.

Мир порвался по швам. Лучи погребло под развалинами, и я лишь протянул руки, чтобы вернуться, как заметил: ладони разные и совсем не такие, какими я их помнил. Одна – в россыпи колец и в уродливых боевых шрамах. Вторая – сухая и тонкая, как у мертвеца.

Я хотел закричать, но горло захрипело и заклокотало, будто не вынося мой голос. Потянулся руками к шее, и словно тьма коснулась меня собственной кожей – то ли твёрдой от сражений, то ли мягкой от разложения. Тело заметалось, потеряв всякий ориентир, и я откинулся, падая наземь.

Оглушило. Но через мгновение над головой прошуршала волна шума. Видения часто сменяли друг друга, и мне потребовалось время, чтобы собраться с силами. Но вместо этого меня подхватили за плечи и стали выталкивать на ноги. С одной стороны воин держал жёстко, но осторожно, где-то под шлемом его глаза горели едва унимаемой злобой. С другой старик-священнослужитель касался, будто не прилагая ни единого усилия, словно держит не человека, а куклу.

Оба тряхнули меня в сторону толпы. Одна моя часть держалась сама и устало тёрла голову, вторая повисла, с тяжестью тянувшись к полу, будто кусок грязной простыни.

Балконы Авемского дворца. Под ними собрались смертные со всех концов Зазеркалья, но не их разнообразие так притягивало взгляд. Толпа делилась на две части: одна выкрикивала гимны и марши, вторая выла в плаче и молитвах.

Воин и священник заговорили одновременно, грозно рыча и звонко стеная, но оба – громко, разрывая голову на части.

– Благословлённый Проводник велит слушать! Если бы не он, в Зазеркалье никогда бы не воцарился мир. Повинуйтесь! Восхваляйте Проводника! Ведь только он может сделать вас счастливыми!

– Благословлённый Проводник пожертвовал собой ради нас. Он забрал с собой все наши муки и страдания, и мы обязаны ему своим счастьем. Так пускай это будет наш последний плач!

Вой, ужас, ярость, отчаяние. Возрождение. На моей могиле.

Я падал в пучину пустоты. Меня засасывало, душило, сжимало ноги, выдавливало из груди воздух. Нет… Не хочу!

– Прошу тебя! Не надо! Я не хочу умирать!

Молния сквозь небеса. Голос прозвучал в ушах громом:

– Ты станешь Великим, Феникс. Последний выбор.

Она. Точно такая, как в тот день, когда впервые явилась ко мне.

– Я… не хочу…

– Ты должен. Мир погибнет. Ты не помнишь?

– Помню, я…

– Так чего же ты ждёшь?

Я подался назад: вдруг вырвался из оков воина и священника. Половина тела осела, но я устоял.

– Я сделал для тебя всё. Тебе мало? Ты хочешь, чтобы я стал таким?

– Вся твоя жизнь посвящена служению. Помнишь?

– Да… Но почему всё должно так заканчиваться?.. Неужели я не достоин ничего взамен?

– Ты достоин славы и силы, которую не видел ни один смертный! Тебе этого мало?!

– Мне это никогда не было нужно! Мне просто хотелось, чтобы ты признала меня. Потому что ты одна всегда была рядом!

Голос дрожал, и я вот-вот заплакал бы, но отчего-то не получалось. Видимо, реальность здесь всё-таки не такая реальная.

– Я всегда признавала тебя, Феникс. Поэтому