– Ты могла бы оставить записку, – повернулась я к Лупе, которая поздоровалась сначала с Эстерой, а потом с Дарианом.

– Прости. Илия освободил меня от заклинания, а потом отвел в свою комнату. Я была сама не своя.

– Ради ее безопасности, – поспешно заверил меня колдун.

Селия кашлянула.

– Сходишь со мной наверх? – торопливо спросила Лупа. – У меня есть кое-что для тебя. – Она показала небольшой сверток.

– Что это?

– Подарок.

– Присмотрите за детьми? – обратилась я к Селии и обоим парням.

– Да. Но поторопись, мы скоро вылетаем. На самом деле Селеста планировала уже давно быть здесь, но, похоже, кое с кем не может расстаться, – откликнулся Илия.

Лупа схватила меня за руку и потянула обратно по лестнице в нашу комнату.

– Сядь, – потребовала она. Боль от смерти Ивана все еще читалась на ее лице, но сегодня девушка уже не казалась такой подавленной.

– Сначала я хочу узнать, что ты задумала.

Она поставила на стол чернильницу и рядом с ней развернула салфетку, в которой лежало заточенное перо.

– Королева мечтает видеть тебя униженной и разбитой, но этому не бывать. Своими испытаниями она стремится показать, у кого из вас преимущество, и тебе пригодится любая помощь, которую ты только сможешь получить. Помни, что ты по-прежнему Пател, даже если эти жуткие способности, которые ты в себе открыла, постепенно стирают твое викканское наследие. – Лупа задумчиво покусывала серебряное колечко, застрявшее в губе, а затем убрала волосы с моего лба.

– Я никогда не буду отрицать викканку в себе, – пообещала я.

– Знаю, – ответила сестра, приподнимая мой подбородок, чтобы я запрокинула голову еще сильнее. Затем она открыла чернильницу и обмакнула в нее перо.

Я поняла, что она собирается сделать, и закрыла глаза, когда Лупа затянула Викканское Наставление. В мое тело вернулся покой, и я почти не почувствовала первый укол на лбу. Мои мысли вернулись к тому месту, где я впервые услышала Наставление. Мама заставила нас выучить его наизусть.

Я вернулась в детство, опустила ноги в холодную воду ручья, протекавшего рядом с нашим домом. Кирилл сидел рядом со мной, а Лупа устроилась на траве. Мы благоговейно повторяли каждое мамино слово. Отец лежал рядом с нами и смотрел на небо. Он молчал.

Только в воспоминании я распознала печаль на его лице. Неужели он тосковал по возможности быть частью народа? Частью сообщества? Я слушала теплый голос Лупы, пока она рисовала, напоминая мне, откуда я и что всегда могу рассчитывать на поддержку виккан. Потому что настоящая битва мне только предстояла.

Викканские законы в жизни чти,

В чистом доверии и чистой любви.

Сам живи и другим не мешай,

В меру возьми и в меру отдай.

Три круга один за другим начерти

И ото зла себя защити.

Чтобы чары силу обрели,

Заклятия в стихах произноси.

Нежно касайся и мягко смотри,

Больше слушай, меньше говори.

С растущей луной ты по́солонь иди,

Рунам танцуй и пой до зари.

Когда же над лесом луна убывает,

Страшась аконита, там волк завывает.

Когда нам Богиня создаст месяц новый,

Два поцелуя оставь ты на ее ладони.

При полной луне готов будь всегда:

Ведь душу и сердце охватит тоска.

Если слышишь, что северный ветер силен,

Опусти паруса и все двери закрой.

Ветер южный сердца воспламеняет,

С ним и люди в любви всегда расцветают.

От восточного ветра известия жди:

Праздник грядет, устраивай пир.

Коль властвует западный ветер уже,

То быть беспокойной ушедшей душе.

Ты девять поленьев сложи под котлом,

Их быстро сожги, и пусть тлеют потом.

Древу Богини вреда не чини,

Иначе, как кару, проклятия жди.

Как года колесо к Бельтайну подойдет,

Викканин огромный костер разведет.

Когда Богиня к Йолю колесо направит,

Зажгите факелы, позвольте Пану править.

Растения всегда лелей и береги,

За них Богиня твой народ благословит.

В журчащей воде свою совесть ищи.

Брось камень, и правду откроют круги.

Даже если большая застанет нужда,

Чужого добра не желай никогда.

Не водись с дураками, иначе потом

Другие сочтут и тебя дураком.

Встречай и прощайся с теплом ты всегда,

Чтобы от счастья светилась душа.

Пусть станет путеводной нитью для тебя

Тройной закон:

Три раза каждое добро воздастся, и три раза – зло.

Если неудачи омрачают дни,

То яркую звезду на лбу носи.

Тем, кого любишь, запомни, не лги,

Чтоб и тебя не предали они.

Восемь слов напоследок в душе сохрани:

«Можешь делать что хочешь, но другим не вреди!»

Последнюю строфу мы произнесли вместе, и, как только отзвучало последнее слово, Лупа закончила свою работу. Я ощущала тонкие линии звезды, которую она нарисовала у меня на лбу. Они горели, глубоко проникая под кожу.

– Можешь скрыть ее чарами, но она все равно будет тебя защищать.

В дверь постучали, и вскоре вошел Илия.

– Мы отправляемся, – сообщил он. – Вы готовы?

– Сейчас придем, – отозвалась я.

Кузнец отвернулся, но затем замешкался.

– Ты полетишь со мной или с Магнусом? – спросил он Лупу.

– С тобой.

Он улыбнулся, а я завязала свой плащ, пока сестра укладывала инструменты. Очевидно, эти двое успели откровенно поговорить.

Все остальные уже собрались на площади, когда чуть позже мы к ним присоединились. Следы праздника исчезли. Космин стоял рядом с Селестой, которая на его фоне казалась совсем крошечной. Он что-то сказал ей, и она напряженно кивнула, не глядя на него. Затем села на свою метлу и подлетела ко мне.

– Мы полетим прямо в Ониксовую крепость и доберемся до нее к ночи.

– Пусть дети вернутся в Карайман, – потребовала я, игнорируя озлобленное выражение ее лица.

– О нет. Ребенок должен быть вместе со своими родителями. А ты что думаешь, мой дорогой? – обратилась она к Космину, который шагнул к ней.

– Как и всегда, я с тобой согласен. – Он выглядел совершенно спокойным.

– Конечно, согласен. В конце концов, ты же сам бросил меня после того, как обрюхатил ту потаскушку.

Повисло молчание.

– Она моя